Дверь в мансарду. Зубы дракона

— Простите меня, пожалуйста, Терри. — Она взяла его за локоть рукой в перчатке, но он тут же отпрянул от нее и снова выпрямился. Эва ощутила, как сжались его кулаки. — Мне и правда очень неловко, Терри. Но что я могу подумать?

— Потому что, по-вашему, я последний подонок?

— Я совершенно не понимаю, почему вы для меня это делаете…

— А может быть, я вроде этих рыцарей в доспехах. Странствую по миру и спасаю красивых девушек, попавших в беду.

— Но уж если я поверила вам, совершенно чужому человеку, то почему же мне нельзя доверять собственному отцу?

— Поступайте как хотите.

— И к тому же я не могу подвергать вас еще большей опасности, чем…

— Ха, — хмыкнул он. — А кто же тогда вам поможет?

Она ощутила, как ее раздражают эти ухмылки и насмешливые вопросы.

— Дик! Вы самый…

— Тогда отчего же вы ему во всем не признались?

Эва опустила глаза.

— У меня… были причины.

— Опасались, что он сбежит от вас?

— Нет!

— Конечно, на это способен только подлец. Но вы все же боялись. Боялись, что ваш красавчик женишок окажется таким подлецом. И не спорьте со мной.

— Вы… вы просто самый отвратительный.

— Вы ведь знаете, что уже попали в оборот. Эта старая акула Квин не пропустит ни одной подробности. Я с ним давно знаком и знаю, как он работает. Он подозрителен. Вы, наверное, и сами это заметили.

— Я боюсь, — прошептала Эва.

— Так и должно быть.

Терри отошел. В его походке вразвалочку была какая-то мальчишеская дерзость. Он сердито сдвинул на затылок свою широкополую шляпу.

Эва следила за ним, словно сквозь туманную пелену.

Терри не покинул портовый причал, а вернулся к таможенному столу, где его окружил целый рой репортеров.

— «Пантия» сейчас в карантине, — сообщил доктор Скотт, усевшись на скамейку. — Их забрали с ее борта и привезут на полицейском катере. Об этом уже договорились с портовыми властями. Наверное, они скоро прибудут.

— Они? — переспросила Эва.

— Да. Твой отец и малый по фамилии Квин. Кажется, они встретились на этом теплоходе.

— Квин?

Доктор Скотт мрачно кивнул:

— Да, сын этого инспектора. Но с полицией он никак не связан. Пишет детективные романы или что-то в этом роде. Постой, разве его не было на приеме у Карен?

— Квин, — снова глухо проговорила Эва.

— Не понимаю, какое отношение он имеет к этому делу? — пробормотал доктор Скотт.

— Квин, — в третий раз чуть слышно произнесла Эва. Ей совсем не нравилась эта фамилия. Как же причудливо переплетаются судьбы! Она смутно припомнила высокого молодого человека в пенсне на приеме у Карен. Он показался ей тогда вполне порядочным и, похоже, отнесся к ней с симпатией. Вроде бы она ему еще нагрубила и это даже доставило ей удовольствие. Но это было тогда. А теперь…

Она прижалась к плечу доктора Скотта, стараясь ни о чем не думать. Он посмотрел на нее озадаченно и нежно — очень похоже на взгляд Терри Ринга. И хотя Эва была благодарна ему за эту нежность, между ними возникла какая-то преграда, которую она прежде не ощущала.

День, когда Эва пила крем-соду, отдалился в прошлое — на месяцы, на годы…

Потом доктор Скотт заметил идущих к ним журналистов, вскочил с места, взял ее за руку, и они убежали.

* * *

Эва плохо запомнила встречу с доктором Макклуром, возможно, потому, что чувствовала себя виноватой и хотела поскорее забыть об этой встрече. Несмотря на свое твердое намерение держаться с ним спокойно и даже весело — к чему она готовилась целый день и две ночи, — Эва все же сорвалась, а вот доктор был невозмутим и стоек. Она плакала у него на груди, совсем как в Нантакете из-за сломанной куклы. Тогда ей представлялось, что поля вокруг их дома раскинулись по всему миру. Она плакала, потому что доктор Макклур был спокоен.

Но его приезд выглядел еще трагичнее, оттого что за месяц он сильно похудел и постарел, и ей бросилось в глаза его землисто-серое лицо. Под его глазами обозначались красные круги, как будто он тайком плакал на теплоходе и не спал с тех пор, как узнал страшную новость.

Высокий молодой человек в пенсне пробормотал какую-то сочувственную фразу и исчез, но вскоре вернулся, появившись из-за телефонных будок. Он заметно помрачнел за эти несколько минут. Наверное, позвонил своему отцу, с недовольной дрожью подумала Эва. Затем он заговорил с какими-то людьми, и все пришло в движение. Таможенный досмотр занял у них совсем немного времени, и они быстро оформили въездные документы. Даже толпа журналистов, собравшаяся возле них, постепенно рассеялась.

Когда носильщики погрузили в такси багаж доктора Макклура, мистер Квин-младший бросил туда три своих чемодана, очевидно собираясь сопровождать их по дороге в город.

Эва решила задержаться со своим женихом и предупредила его:

— Дик, ты не возражаешь? Я хотела бы поговорить с отцом наедине.

— Возражаю? Ну конечно нет. — Доктор Скотт поцеловал ее. — Я найду какой-нибудь предлог и покину вас. Я понимаю, милая.

«Нет, Дик, ты ничего не понимаешь», — подумала Эва. Но лишь устало улыбнулась в ответ и позволила отвести ее к такси, где их ждали доктор Макклур и Эллери Квин.