Дверь в лето

Если же все обойдется, я при первой же встрече попрошу вернуть мне конверт. Я не стал делать на сертификате передаточную надпись, мое «завещание» и без того было достаточно ясным. И сертификат, и «завещание» я вложил в маленький конверт, а его вместе с письмом для Рикки засунул в большой. Потом написал на нем адрес лагеря, наклеил марку и бросил в ящик у входа в аптеку. Все это заняло у меня минут сорок. Забравшись в машину, я заметно повеселел, мое настроение улучшилось… не только от того, что я обезопасил свои сбережения, но и потому, что наконец разобрался во всех своих проблемах.

Не то, чтобы разобрался совсем, но, по крайней мере, решил смотреть им в лицо, а не убегать и не играть в Рипа ван Винкля[7]… надеясь, что все утрясется само собой. Конечно же, я хотел увидеть двухтысячный год и обязательно увижу его… когда мне будет лет шестьдесят. Надеюсь, я и тогда еще буду свистеть вслед каждой красотке. Не стоит торопиться, перескакивая в следующее поколение в анабиозной камере. Это ненормально – увидеть результат, не увидев самого действия. До тех пор у меня было целых тридцать лет, и я наделся прожить все их так, чтобы в двухтысячном году можно было с удовлетворением оглянуться назад.

Сначала я намеревался дать бой Майлзу и Белле. Может, я проиграю, но неприятностей им понаделаю. Так мой Пит, приходя домой изодранный в клочья, все же торжествующе выл, словно говоря:

– Посмотрели бы вы на моего врага!

От встречи с Майлзом я не ждал особых результатов. Это будет, так сказать, официальным объявлением войны. Во всяком случае, сегодня спать Майлзу не придется… а он может, если захочет, разбудить и Беллу.

3

Подъезжая к дому Майлза, я уже весело насвистывал. Меня больше не беспокоила драгоценная парочка – мои бывшие компаньоны. Кроме того, на последних пятнадцати милях я придумал два новых прибора, и каждый из них мог меня озолотить. Во-первых, чертежная машина, наподобие пишущей. Несомненно, ей будет рад каждый из пятидесяти тысяч инженеров, живущих в Соединенных Штатах. Дни и ночи они горбятся над ненавистными чертежами. От этого у них портятся характер и зрение. И не то, чтобы они не любили проектировать – просто эта работа нудна и трудна чисто физически.

Моя штуковина позволит им восседать в удобном мягком кресле, перебирая клавиши – а уж машина сработает чертеж на кульмане. Нажимаете клавишу – и на ватмане появляется горизонтальная линия, нажимаете другую – и связываете ее с вертикальной, нажимаете несколько раз – и перед вами частокол линий или чего угодно.

Нет невозможного в том, чтобы за отдельную плату добавить еще один кульман – это позволит архитектору проектировать в изометрии (единственно путный способ проектирования) или в перспективе, даже не глядя на чертеж. А почему бы не заставить машину снимать планы этажей и разрезы прямо в изометрии?

Главная прелесть такого прибора в том, что его можно почти целиком собрать из стандартных деталей, которых полно в универмагах и магазинах радиотоваров. Исключая панель управления, конечно, хотя я был уверен, что вместо нее можно приспособить обыкновенную пишущую машинку, заменив литеры и обозначения на клавишах. На создание простейшей модели хватило бы и месяца. И еще полтора, чтобы довести модель до кондиции.

Попутно с этим меня осенила восхитительная идея. А именно – как угробить бедного старого «Фрэнка». Я знал это, как никто другой, даже если бы этот другой изучал его целый год. Он был задуман как помощник по хозяйству, и все думали о нем только в этом качестве. У него были ограничения, были недочеты, не отраженные в моих записях. Для новой задумки мне снова нужны были лампы Фрезена, и здесь Майлз не мог мне помешать. Их свободно продавали всем желающим.

Чертежная машина подождет, мне захотелось создать автомат с неограниченными возможностями, который делал бы абсолютно все, что делает человек.

Нет, я все-таки сначала построю чертежную машину, а уж потом, с ее помощью, начну проектировать «Пита-Протея».

– Как тебе это понравится, Пит? Твоим именем я хочу назвать первого настоящего робота!

– Мррр?

– Не волнуйся, это большая честь.

Имея за плечами опыт создания «Фрэнка», я мог спроектировать Пита быстро и, если использовать чертежную машину, чисто. Он будет убийцей, демоном-пожирателем. Он вышибет «Фрэнка» с рынка, прежде чем тот поступит в продажу. Он разорит Майлза и Беллу, и они приползут ко мне на коленях, умоляя вернуться. Кто же режет гусыню, несущую золотые яйца?

В окнах у Майлза горел свет. Неподалеку стоял автомобиль. Я поставил свою машину впереди него и сказал Питу:

– Тебе лучше остаться здесь. Если кто-нибудь попытается угнать машину, стреляй после третьего предупреждения.

– Ноооу!

– Если хочешь идти со мной, полезай в саквояж.

Пит прыгнул в саквояж.

Майлз впустил меня в дом. От рукопожатий мы воздержались. Он провел меня в одну из комнат и предложил стул.

Белла была тут как тут. Хотя я и не ожидал ее увидеть, однако ничуть не удивился. Я смотрел на нее и усмехался.