Дверь в лето

— Что? Да разве не понятно? — он повернулся к главному инженеру, Макби. — Слышь, Мак, а? Все вы, инженеры, одинаковы: к вам, можно сказать, ангел-хранитель сбыта слетел и даже облобызал, а вам и невдомек. «А что?» А вот что, мистер Дэвис! Вы же — ходячая реклама. От вас же веет романтикой, очарованием старины. Слушайте: ОСНОВАТЕЛЬ ФИРМЫ ВОССТАЛ ИЗ МЕРТВЫХ, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ СВОЕ ДЕТИЩЕ! ИЗОБРЕТАТЕЛЬ ПЕРВОГО РОБОТА-СЛУГИ ВИДИТ ПЛОДЫ СВОЕГО ТАЛАНТА! Ну и так далее.

Я торопливо возразил:

— Минуточку, мистер Гэллоуэй. Я не рекламная модель и не кинозвезда. Шумиха эта мне ни к чему. Я сюда не за этим пришел. Я хочу работать у вас… инженером.

Мистер Макби поднял брови, но промолчал.

Мы начали пререкаться. Гэллоуэй стал говорить, что это просто мой долг перед фирмой, которую я создал. Макби больше молчал, но было ясно, что мысль о моем появлении в его отделе не вызывает у него восторга. Он даже спросил меня, что я знаю об интегральных схемах. Я честно признался, что то немногое, что мне известно, я почерпнул из руководств, на которых отсутствовал гриф «секретно».

Наконец Кертис предложил компромисс:

— Видите ли, какая штука, мистер Дэвис: вы сейчас в очень необычном положении. Можно сказать, что вы основали не только фирму, но и всю нашу отрасль промышленности. Тем не менее, как заметил тут мистер Макби, с тех пор как вы ушли в Долгий Сон, эта отрасль несколько продвинулась вперед. Давайте мы зачислим вас в штат в качестве консультанта… и присвоим титул почетного инженера-исследователя, скажем.

Я колебался.

— А что это будет значить по сути?

— А что захотите. Однако скажу честно: мы бы хотели, чтобы вы сотрудничали с мистером Гэллоуэем. Мы ведь не только производим эту технику: нам еще надо ее продавать.

— Ну, а конструировать я при этом смогу?

— А это на ваше усмотрение. Возможность такую мы вам предоставим, а дальше делайте, что хотите.

— И возможность пользоваться мастерскими?

Кертис посмотрел на Макби. Главный инженер ответил:

— Ну, разумеется… в пределах разумного, конечно.

Гэллоуэй быстро вмешался:

— Значит, решили. Вы позволите, Би-Джей? Не уходите, пожалуйста, мистер Дэвис: я хочу, чтобы вы сфотографировались рядом с самой первой моделью «Золушки».

Затеяли съемку. Я был рад увидеть ее — первую машину, которую я сам, своими руками собрал, над которой столько попотел. Я хотел попробовать, работает ли она, но Макби не дал мне включить ее. Мне показалось, что он опасался за машину: вдруг я не знаю, как с ней обращаться?..

Весь март и апрель мне было очень недурно в «Золушке». В моем распоряжении были всевозможные инструменты, технические журналы, незаменимые коммерческие каталоги, техническая библиотека, «Чертежник Дэн» (своих чертежных автоматов «Золушка» не производила, поэтому пользовалась лучшими из имеющихся в продаже — а это была продукция «Аладдина»). А главное, в моих ушах музыкой звучали разговоры профессионалов!

Особенно близко я сошелся с Чаком Фриденбергом — заместителем главного инженера по комплектующим. По моему мнению, Чак был в этой конторе единственным инженером, стоившим своей зарплаты. Остальные были просто техники с дипломами, включая и Макби. Чтобы стать инженером, диплома и шотландского акцента маловато. Когда мы узнали друг друга получше, Чак как-то признался, что придерживается такого же мнения.

— Мак не любит новинок. Он предпочитает все делать так, как его дедушка когда-то на берегах своего разлюбезного Клайда.[23]

— А что же он тут делает?

Фриденберг не знал точно, но вроде нынешняя фирма раньше была просто производственной компанией, которая купила лицензии на патенты (мои патенты!) у «Золушки Инк.». А лет двадцать назад, чтобы сэкономить на налогах, фирмы слились, и новая фирма взяла название старой, которую основал я. Вот в это время, как полагал Чак, и наняли Макби. Ему же достался, вероятно, и хороший кусок акций.

По вечерам мы с Чаком обсуждали за пивом, что надо фирме, что почем, и вообще говорили за жизнь. Вначале его интересовало мое прошлое — прошлое сонника. Я уже знал, что очень многие испытывают нездоровое любопытство, как будто сонники — уроды какие-нибудь.

Но Чака интересовал сам прыжок во времени — это был вполне здоровый интерес: каким был мир до его рождения, причем в восприятии человека, который помнит этот мир «как будто только вчера».

Он всегда был готов раздраконить новую машину, которую я только что выдумал, и много раз ставил меня на место, если я придумывал что-нибудь давно известное в 2001-м. Под его товарищеским руководством я быстро наверстывал знания, восполняя свои пробелы и становясь настоящим инженером.

Но когда однажды, теплым апрельским вечером, я обрисовал ему свою идею автомата-секретаря, он произнес медленно:

— Дэн, ты это придумал в рабочее время или как?

— А? Да нет, не совсем. А что?

— А что у тебя за контракт?

— Контракт? А у меня нет контракта. Кертис назначил мне жалованье, а Гэллоуэй заставляет фотографироваться и отвечать нанятому для этого рекламному автору на дурацкие вопросы, что и как было.