Дверь обратно

Я сунула руку назад — сарафан вроде как цел, и даже крови не ощущается. Странно, я могла бы поклясться, что, когда нас тянули за спину вверх, лопнул не только сарафан, но и моя плоть. Я покосилась на Славика, тот спокойно спал, сунув кулачок под щечку. Тогда я решительно задрала сарафан и ощупала тело. Начиная от копчика, вверх тянулся какой-то валик, похожий на зарубцевавшийся шрам. Прикасаться к нему было крайне неприятно. Кое-где от этого валика отходили ответвления поменьше. А вот в районе лопаток он явственно раздваивался, как хвост ласточки. Я начала вытягивать руку назад и только тогда поняла, что горба-то нет! Я быстро ощупала спину снизу, потом, перекинув другую руку через плечо, — сверху. Не было! Я легла спиной на землю и коснулась головой поверхности. Это получилось легко. Обычно горб приподнимал мои лопатки над землей так, что проделать это можно было, только очень сильно запрокинув голову. Если этот мой пожизненный груз перетек в те самые валики, то и бога ради. Они под одеждой совсем и не заметны будут.

Находиться на кладбище больше сил не было никаких. Надо как можно скорее отсюда выбираться, а то нас ждет неминуемая смерть от голода и жажды. Я, оторвав предварительно узкую полоску от подола сарафана и смотав ее наподобие шнура, обмотала ею маленького беглеца за талию и крепко завязала концы зубами у себя на запястье. Теперь, даже если поросенку придет мысль побегать, осуществить ее будет не так уж просто. Тихонько растолкав его и стараясь не смотреть в несчастные глаза, я пошла по направлению к выходу.

Вот был бы склеп чуть меньше размером, и искали бы мы его до морковкина заговенья. И так не сказать чтобы мы с налету на него набрели. Все-таки многие надгробия здесь имели весьма впечатляющие размеры! Но тем не менее после недолгого блуждания мы покинули этот жуткий погост без особых приключений. Воплей больше не было, да и мерзко веселящийся старик наконец-то заткнулся.

Только когда мы скатились вниз по трухлявой лестнице прямо в лес, я почувствовала что-то похожее на облегчение. Здесь был день в самом разгаре! Теперь я даже не берусь сказать, рассвет этого ли дня мы оставили за спиной, заходя в избушку, или уже какой-то другой наступил… Мне казалось, что на кладбище мы провели никак не меньше недели.

Пока я лежала на траве, наслаждаясь шорохом листвы на деревьях, мне пришла в голову мысль, что рядом с избушкой может быть и какая-никакая вода. Ведь не полным же дебилом был тот, кто строил это жилище посреди леса, чтобы часами шлепать куда-нибудь за стаканом воды? Я отвязала Славика от руки и привязала к соседней березе. Не ахти, конечно, это смотрелось, но все ж лучше, чем таскать малыша за собой по буеракам или гонять больным сайгаком между могил, выискивая его.

Приятный сюрприз ожидал меня прямо за домом, и предстал он в виде изрядно подгнившего и развалившегося колодца. Обламывая ногти, я откинула в сторону рухнувшую крышу и заглянула внутрь. В свете дня там что-то блеснуло. Не иначе все-таки вода! По крайней мере сыростью пахло преизрядно! Я покрутила ворот. Он, кряхтя и скрипя, с большой неохотой, но все же стал проворачиваться, наматывая на себя проржавевшую цепь. Разочарование ожидало меня в самом конце. Кадушка, которую я вытащила наружу, почти полностью прогнила, и вытянуть воду наверх в такой щербатой посудине нечего было и думать. Я тщательно обсосала мокрое дерево, пытаясь хотя бы смочить губы.

Но тут меня осенила поистине гениальная идея, и я, наплевав на боль во всем теле и усталость, припустила обратно в избушку. Там я первым делом кинулась к печи и, прикладывая немаленькие усилия, отодвинула тяжелую заслонку, закрывающую вход в топку. Темнота внутри была несусветная! Те блики погожего денька, которые проникали через дырки в крыше, никак не могли осветить начинку печи. Поэтому я, задрав сарафан повыше, полезла внутрь.

Топка была просто гигантской. При желании там можно было бы и поспать. Неужто они здесь целых кабанов запекали? Я принялась шарить руками вокруг себя и наконец-то нащупала то, зачем сюда полезла. А именно — стопку чугунков. Определив, опять же на ощупь, тот, который должен был подойти по размеру, я вытолкнула его наружу и следом вылезла сама. Да-а. Я и до этого не была эталоном чистоты, а сейчас осыпавшаяся копоть сделала мой облик и вовсе уж непрезентабельным. По крайней мере руки по цвету теперь в точности совпадали с вытащенным чугунком, который мог поспорить интенсивностью окраса с приснопамятным детдомовским Тумбой.

Вернувшись обратно к колодцу, я поставила чугунок внутрь сгнившей кадушки и для верности плотно забила ветками расстояние между ним и щербатой стенкой. Теперь, если той придет охота перевернуться, чугунок оттуда так просто не вытряхнется.