Дверь обратно

— Что? — Атей поднял на меня пустой уставший взгляд, потом посмотрел на найденыша, и лицо его прояснилось. — Ааа! Пусть живет! Поговорил я с Асилой-батюшкой, завтра поутру пришлет он в помощь Чадолюбову деву. Она за мальцом присмотрит, пока тебя не будет. Премудрости всякой поучит. Не заговорил ишшо? — и посмотрел на чумазую мордаху карапуза.

Я быстро обтерла поросенка рукавом и покачала головой.

— Ну, в общем, жди на рассвете Чадолюбу, — и, не сказав больше ни слова, Атей ушел.

Утром, на рассвете, и впрямь появилась нянюшка. Она именно появилась, а не пришла. Как только первые лучи подземного светила коснулись травы, воздух слегка заколебался, сгустился, и вот около моего дома появилась девушка лет восемнадцати. Бледное лицо ее было абсолютно нетронуто румянцем, темно-русые волосы заплетены в причудливую косу, а янтарно-карие глаза мягко светились под густыми темными бровями. На голове девушки был изукрашенный зелеными каменьями венец, сарафан тоже зеленый, ноги босы. Увидев меня, она отвесила поясной поклон и, забросив косу за плечо, молвила:

— Огненный зверь — Велес-батюшка — послал меня послужить вам. Дозволено ли мне будет зрить юного русича?

Славик уже стоял на пороге с такими же босыми ножками, как и Чадолюба. Когда девушка протянула ему руки, он доверчиво пошел к ней.

— Да не тревожьтесь вы: мы, Чадолюбы, специально предназначены для заботы о детях. Идите спокойно по своим делам, — видимо прочтя беспокойство на моем лице, сказала она.

Наскоро умывшись и позавтракав, я еще успела немного повозиться со Славиком. И, только когда все потянулись на выход со спальной поляны, мне пришлось расстаться с малышом.

Сегодня мы отправились на первый урок новым для меня способом. Повернув от места спуска из Рощи Предков не налево, а направо, мы оказались в точной копии холла с множеством подъемов. Только здесь были не корни, а подсвеченные разным цветом дырки в стенах. Ученики садились на приступочку, отталкивались руками и исчезали в глубине отверстия.

Дошла и до меня очередь. Я никогда не была в аквапарке, но система явно была похожа. Глубокий желоб несколько раз поменял направление, сделал порядка пяти витков и, существенно снизив скорость перед выходом, выкинул меня на мягкую мшистую кучу. Быстро откатившись, чтобы не получить удар в крестец, я слезла с финишной подушки.

Я была под землей. Здесь, в отличие от спальной поляны и находящихся на том же уровне коридоров и помещений, было настоящее подземелье. Спуск выплюнул меня в просторную пещеру, где, в лучших традициях подземных пещер, со стен и потолка свешивались наподобие сталактитов разноцветные гроздья кристаллов. Грубо обработанные темные стены были густо пронизаны золотистыми прожилками. Вдоль стен висели простые факелы в кованых держателях. За все время в Гиперборее я нигде не видела столь примитивного освещения. Весь Русеславль подсвечивался только витражами. В домах это были окна, а на улицах — фонари с плафонами все из того же витражного материала. А тут — факелы! Надо же! Живой колеблющийся огонь самым причудливым образом преломлялся в гранях самоцветных кристаллов и бросал живые блики на стены, пол, потолок. Это было просто потрясающе!

Из этой пещеры шли три коридора. Я вместе со всеми отправилась в центральный. Проход тоже подсвечивался факелами. И если в пещере главную скрипку играли кристаллы, то тут, по причине отсутствия последних, на первый план выходили прожилки. Они с благодарностью принимали в себя свет факелов и мягко его отдавали. Поскольку темные стены в тусклом освещении не воспринимались, было полное ощущение, что ты идешь внутри огромной золотой паутины, непрерывную вязь которой прерывали только маленькие боковые ответвления.

Третий проем оказался нашим. Через небольшое отверстие мы вошли в пещеру, раза в два уступающую в размерах первой. Здесь были все те же прожилки, а вот кристаллов не было вовсе. Да и факелов я не заметила, так как мое внимание приковал большой прозрачный купол посередине. Вот он-то и был здесь единственным источником освещения, отбрасывая на стены большие ласины переливающегося красного цвета. Я подошла ближе и остолбенела. Внутри этого купола, ниже уровня пола всего метра на два, завихряясь и взрываясь пузырями, текла лава. Я протянула руку к куполу — он оказался прохладным. В пещере было тоже ненамного жарче, чем наверху.