Дверь к смерти

– Не совсем. Мы не досчитались одной сумки, пижамы, зубной щетки, бритвы, трех рубашек и десяти пар носков.

– А трость он захватил?

– Нет. Только старое серое пальто и старую серую шляпу.

– Посетители у него были?

– Нет.

– А телефонные звонки кроме моего?

– Я даже не знал, что ты звонил. Мой параллельный аппарат тоже подключен к сети, как и у него, но сам знаешь, в твое отсутствие я отвечаю на звонки, лишь когда он меня просит. Звонок был всего один, в двенадцать минут первого.

– Проверь свои часы. Звонил я. В пять минут первого. – Я подошел и потрепал его по плечу. – Ладно. Надеюсь, работа на новом месте тебе понравится. А как насчет завтрака?

– Но Арчи! Его завтрак…

– Ничего, я готов его съесть. Я сорок миль проделал на пустой желудок. – Я снова похлопал его по плечу. – Послушай, Фриц. Я, конечно, зол на него, чертовски зол. Но после того как я проглочу дюжину гренок с жареной ветчиной и восемь – десять яиц под твоим фирменным соусом, а также кварту кофе, возможно, я и подобрею. Скорее всего, разозлюсь еще сильнее, а может, и нет. Кстати, как насчет его любимого меда, который ты мне уже давненько не давал? Тимьянового, кажется?

– Его осталось… немного. Четыре банки.

– Отлично. Тогда на десерт подай мне его вместе с горячими оладьями. Может, тогда я и сменю гнев на милость.

– Ни за что бы не подумал… – Голос Фрица предательски задребезжал, и он умолк, а потом начал заново: – Ни за что бы не подумал, что такое может случиться. В чем дело, Арчи? – Он буквально скулил. – Что произошло? У него был такой прекрасный аппетит в последнее время…

– А мы сегодня собирались пересадить несколько мильтоний, – упавшим голосом добавил Теодор.

Я досадливо крякнул:

– Так иди и пересаживай. От него все равно толку как от козла молока. И вообще, убирайся и оставь меня в покое! Я должен пораскинуть мозгами. К тому же я голоден как волк. Поди прочь!

Теодор, бурча себе под нос, зашаркал вон из комнаты. Фриц направился следом за ним, но в дверях притормозил.

– Правильно, Арчи. Пораскинь, пожалуйста, мозгами. Очень прошу. А я пока приготовлю тебе завтрак.

Он вышел, а я остался, чтобы напряженно мыслить, но шарики упорно отказывались шевелиться. Я был слишком выбит из колеи, чтобы спокойно думать. «Не разыскивай меня». Абсолютно в его духе. Он прекрасно знал, что, случись мне заявиться домой и обнаружить, что он исчез, я тут же приступлю к поискам. Вот и сделал так, что мне даже подступиться к ним нельзя.

Не могу сказать, правда, что он застал меня врасплох, нет. Не зря я покинул дом Лидса без предупреждения и по дороге жал на все педали: у меня было предчувствие. Два года минуло с тех пор, как Вульф наказал мне: «Арчи, ты должен забыть, что знаешь имя этого человека. Если когда-либо во время одного из моих расследований окажется, что я столкнулся с ним и должен его уничтожить, я покину свой дом, найду место, где смогу работать – а также спать и есть, если хватит времени, – и останусь там, пока все не закончится».

Так что насчет Вульфа я не беспокоился, но как быть со мной? С другой стороны, год спустя он заявил пятерым членам семейства Сперлинг в моем присутствии: «В этом случае он поймет, что мы схлестнулись не на живот, а на смерть. Но это буду знать и я, поэтому заблаговременно перемещусь в оперативный штаб, местонахождение которого будет известно лишь мистеру Гудвину и, возможно, еще двоим».

Ладно. Никто не собирался вступать с ним в пререкания по поводу оперативного штаба или перемещения. Но я был тем самым упомянутым им мистером Гудвином, и этот мистер Гудвин сейчас тупо пялился на записку: «Не разыскивай меня». Что мне делать, скажите на милость?

Естественно, что под теми двумя он имел в виду Сола Пензера и Марко Вукчича. Однако я лишился даже права позвонить Солу и задать пару закамуфлированных вопросов. Правда, если босс посвятил в свою тайну Сола и не посвятил меня, то и черт с ним. С другой стороны, что мне говорить людям? Например, прокурору округа Уэстчестер?

На последний вопрос ответ я получил, по меньшей мере частично, из совершенно неожиданного источника.

Расправившись с гренками, оладьями, ветчиной, яйцами, тимьяновым медом и кофе, я вернулся в кабинет, чтобы проверить, сумею ли совладать с эмоциями и начать шевелить мозгами, и усердно этим занимался, когда вдруг заметил, что сижу в кресле Вульфа за его столом.

Меня словно пружиной подбросило. Кроме самого Вульфа, еще никто, не исключая и меня, никогда не сидел в этом кресле, а тут я расположился в нем, будто так и положено. Значит, дело плохо, подумалось мне. Видно, я уже подсознательно решил, что Вульф расстался со своим креслом раз и навсегда, а такие мысли совершенно непростительны, даже в моем обозленном состоянии.

Я выдвинул ящик стола, чтобы просмотреть его содержимое, и сделал вид, что именно с этой целью и занял кресло шефа. Я уже начал копаться в бумагах, когда в дверь позвонили.