Дверь домой

Так-то до оставшихся на берегу реки недалеко, и переносные радиостанции вполне добивают. Но в подвал пробиться все же не могут.

– Передай, что куш даже больше, чем мы рассчитывали. Охраняй подходы.

– Принял, – ответил Волк. И тут же вызвал Ворота, оставшегося за старшего на берегу реки.

– Револьвер убери, – переходя на «ты», жестко припечатал Бородин, обращаясь к Таркину.

– Это мои деньги! – выпалил тот.

– Наши с тобой, – поправил его Бородин. – Разумеется, если твое слово чего-то стоит.

– Мое слово крепко, как гранит.

– Уже радует. А теперь посмотри влево. Только медленно.

Противогаз серьезно ограничивает обзор. А женщин лейтенант все еще никак не мог воспринимать как боевые единицы. То, что они участвовали в нападении на его разъезд, ему ни о чем не говорило. Да, бабы умеют стрелять. Так и что с того. Это не делает их солдатами. Воевать умеют только мужчины. В их обществе пренебрежительное отношение к женщинам, это норма.

Поэтому ничего удивительного в том, что он не воспринимал всерьез Попову. А между тем она уже держала его на прицеле своей «Грозы». По здравом размышлении девушка решила отказаться от револьвера. Слишком уж громоздкий, серьезная отдача и уступающая скорострельность. Она его держала в качестве второго ствола, но за основной короткоствол у нее все же был пистолет. С боеприпасами, конечно, не очень, но она ведь и не пользует без повода.

– Настя лучше всех в нашей группе обращается с пистолетом. На ее счету уже больше трех десятков убитых солдат, кочевников, горцев и бандитов. Прицелиться в нее ты не успеешь. Так что хватит дурить, Ичен. Убери оружие или сдохнешь прямо здесь и сейчас. Ну! – тоном, не терпящим возражений, припечатал Игорь.

– Вот оно, ваше истинное лицо, – опуская оружие, произнес Таркин.

– Револьвер в кобуру, отстегни пояс и брось его на пол, – и не думая хвататься за Хайлан, потребовал Бородин.

Лишнее это. Настя и так контролирует лейтенанта. Ни к чему вынуждать его бросаться в последний и решительный. За оружейным поясом последовал карабин и дробовик. Вот и хорошо. Им только нервного клиента не хватало.

– А теперь отойдите на три шага в сторону, – вновь переходя на «вы», потребовал он. – Хорошо. Настя, убери пистолет.

Та без лишних разговоров выполнила приказ. Но все говорило о том, что она готова в любой момент воспользоваться оружием. Игорь очень надеялся на то, что это не потребуется. Ерохин недвусмысленно указал, что с лейтенантом ничего не должно случиться. Безопасник намеревался запустить свою руку в высшие круги Таболата, и Таркин должен был стать не просто первой ласточкой. Через него предстояло сделать первые шаги в этом направлении.

– Ичен, никто не собирался вас обманывать. Мы намерены полностью выполнить все пункты нашего договора. Сами посудите, нам ничего не стоит убить вас и выдать это за нападение кочевников или бандитов. Но вместо этого мы здесь вместе с вами.

– Но зачем вам моя расписка?

Выражение лица и уж тем более глаз не видно. Голос в противогазе звучит иначе. Но тем не менее вполне различимо, что приступ золотой лихорадки прошел. Таркин просто старается сохранить лицо. Отчего бы и нет. Игорю несложно ему подыграть.

– Странный вопрос. Должен же я как-то отчитаться перед своим начальством. Вдруг оно решит, что я прикарманил часть средств. Так что мы пересчитаем золото и серебро, опишем и составим акт. После чего вы напишете письменное подтверждение о том, что получили половину обнаруженной тут суммы. Затем мы доставим вас к Зоратте, где и расстанемся.

– А как же другие банки?

– Вы всерьез полагаете, что после вот такого вашего поведения я соглашусь иметь с вами дело и дальше? – покачав головой, возразил Игорь.

– Ладно. В таком случае мы пересчитаем все, и я хочу получить свою долю в золоте, – произнес лейтенант.

– Не пойдет, – покачав головой, возразил Игорь. – Мы соглашались взять часть доли медью, это так. Но речь не шла о том, что мы откажемся от золота и серебра. И уж точно не было разговора о металле, – указывая на слитки, уточнил Бородин.

– И каково решение?

– Для начала слитки делим поровну без каких-либо оговорок. Далее пересчитываем наличность. Часть, как и обещали, мы возьмем медью. Но учитывать при расчете будем только половину меди.

– Почему?

– Потому что сейчас вывезти мы сможем лишь малую часть медной монеты. Львиную долю придется оставить здесь без присмотра и вернуться за ней потом. Но мы ведь можем ее тут и не застать. А всякий риск должен иметь свою цену.

– Мне кажется, вы пытаетесь меня обвести вокруг пальца.

– Серьезно? Надеюсь, вы не забыли, что тут находится и доля моей группы? Треть от той половины, что отходит чалатцам. И это мы рискуем, оставляя здесь без присмотра свои деньги.

– Я настаиваю на честном дележе согласно договоренности. Вы и прежде знали, что груз в банке может быть для вас неподъемным.

Вот молодец. Понимает, что давить опасно, можно же и в ящик сыграть. Но отступаться от своего и не думает. Только и Бородина не в дровах нашли.