Дверь. Альбом

Однако ответить на этот вопрос я не могла, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Скорее всего, звук, который я тогда услышала, был не таким резким или, скорее, более приглушенным, но полной уверенности в этом у меня не было. Когда мистер Картер — такова, как выяснилось, была фамилия молодого человека — постучал своим перочинным ножиком по каминной доске в гостиной, мне показалось, что это более напоминало тот треск, который я тогда слышала.

— Итак, — воскликнула, сойдя вниз, Джуди, — с теорией Уолли покончено раз и навсегда! Найденный им карандаш провалялся там, должно быть, целую вечность. Хотелось бы мне увидеть его лицо, когда он обнаружит там еще шесть карандашей! Ну, а сейчас давайте пить чай.

Дик мне понравился. Интересно, что могла иметь против него Кэтрин? Его бедность, вероятно? Но ведь после смерти отца денег у Джуди будет более чем достаточно. У Говарда был уже один сердечный приступ, а может быть, даже и не один, что он вполне мог скрыть.

Джуди была явно страстно влюблена. Она так и льнула к Дику. Я чувствовала, что ей хочется коснуться его руки или взъерошить ему волосы и что он, при всей своей застенчивости и неуверенности, просто души в ней не чаял.

Однако к нашей проблеме он подошел вполне по-деловому, сразу же попросив рассказать ему все, что произошло, или хотя бы то, что можно.

— Все равно что-нибудь да просочится, — сказал он. — И скорее всего, благодаря самому Гаррисону. Они всегда так поступают. Ведь кто-нибудь мог видеть ее. Немало пропавших людей только так и было найдено.

Мы сидели, обсуждая этот вопрос, — причем Джуди, конечно, во всем соглашалась с Диком, — когда пришел Джим Блейк.

Я как сейчас вижу эту сцену: стук молотка стекольщика, вставляющего новое стекло в двери гостиной, приглушенные голоса Джуди и Дика, доносящиеся из музыкальной комнаты, куда они сразу же скрылись после того, как Джуди послушно поцеловала дядю, и Джим Блейк — бледно-серые гетры, серый галстук, серый с каймой носовой платок и аккуратно зачесанные наверх, чтобы скрыть лысину, волосы, — сидящий в кресле и объясняющий, что утром ему нездоровилось, а то он, конечно же, пришел бы раньше.

— Все тот же старый недуг, — со вздохом проговорил он и вытер со лба пот. — В такую влажную погоду…

Несколько лет назад во время охоты его сбросила лошадь, и при падении он сильно ударился спиной. После этого ему время от времени нездоровилось, и нередко он по нескольку дней не вставал с постели. По мнению Джуди, все это было просто следствием, как она говорила, «обжорства и пьянства», но в тот день он действительно выглядел больным.

— Расскажи мне все как можно подробнее, — попросил он, раскуривая сигару, и я заметила, что руки его слегка дрожат. Он выслушал меня до самого конца, не перебивая.

— Ты говоришь, что вызвала полицию?

— Конечно. А как бы ты поступил на моем месте?

— Кэтрин не хочет, чтобы эта история попала в газеты.

— Но почему? Ведь это же глупо. Ты сам понимаешь, что для семьи в этом нет никакого бесчестия.

Достав из кармана платок, он снова вытер со лба пот.

— Но вся эта история, как на нее ни взгляни, весьма необычна. Ты говоришь, Уолли был здесь прошлой ночью. Что же он думает об этом деле?

— Как и все мы, что главное — найти ее.

— И она привязала собак к дереву? Странно. Так где они, как ты говоришь, находились?

Выслушав меня, он несколько мгновений молчал. В соседней комнате Джуди барабанила на пианино, и, судя по всему, это его изрядно раздражало.

— Просто ад какой-то, — проворчал он. — Как Говард? Что думает о его состоянии Джуди?

— Она, мне кажется, почти ничего об этом не знает. Говард ведь очень скрытен. Но Кэтрин, как я поняла, сильно обеспокоена.

Казалось, он обдумывает мои слова, продолжая крутить сигару в своих длинных, ухоженных пальцах.

— А что с этой девушкой Флоренс, которая звонила? Удалось ее разыскать?

— Насколько мне известно, нет.

Когда меня позже спрашивали, не показался ли мне Джим Блейк в тот день чем-то обеспокоенным или встревоженным, я была вынуждена ответить на этот вопрос утвердительно. Однако тогда его поведение не вызвало никаких подозрений. Я, как мне казалось, вполне понимала его нервозность. Джим был тихим, мирным человеком, жизнь которого, со всеми ее маленькими радостями, текла по раз и навсегда определенному руслу, а наша история нарушала его планы, может быть даже намеченные на этот вечер, ломая давно установившийся порядок.

— Полагаю, они как следует осмотрели соседний участок и парк?

— Думаю, да. Этим занимался сам инспектор Гаррисон.

Он задумался. Сейчас-то я понимаю, что он просто тщательно обдумывал следующий вопрос.

— Элизабет, ты не помнишь, когда Говард был здесь последний раз? Он случайно не приезжал сюда недавно?

— Говард? Его не было здесь несколько месяцев.

— Ты уверена?

— Ты ведь сам знаешь, что он был не в состоянии предпринять подобную поездку.

Джим глубоко вздохнул, и в его запавших глазах появился блеск.

— Да, конечно, я об этом совсем забыл, — проговорил он и снова погрузился в молчание.