Дверь № 3

– Такая хорошая девочка, – снова вздохнул он. – Что они с ней сделали… – Он достал платок и высморкался. В глазах старика стояли слезы. – Можешь рассчитывать на меня.

По его лицу было видно, чего стоило это решение. Я обнял его и похлопал по спине.

– Ты правильно поступаешь, Сол.

– Не знаю, – буркнул он, уткнувшись мне в плечо. Мы еще покурили и повернули назад к дому. Сол снова нахмурился.

– В чем дело? – спросил я.

– Насколько я понимаю, ты рассчитываешь воспользоваться машиной снов?

– Конечно.

– Боюсь, будут проблемы. Я не знаю, где она. На меня будто свалилась тонна кирпича.

– О боже, только не это! – простонал я. Сол пожал плечами.

– Прошло много лет… – Он задумчиво повертел в руке сигарету. – Надо поговорить с Ленни. Думаю, он в Чикаго. – И лукаво прищелкнул языком. – За ним должок.

– Машина у него? – с надеждой спросил я.

– Нет, но он может знать, где она. – Сол закурил и надолго задумался, потом взглянул на меня. – Должен тебя кое о чем предупредить.

– Да?

– Какие новости сначала: плохие или те, что получше?

– А совсем хороших нет?

Сол вздохнул и почесал затылок.

– Во-первых, после машины твое время начнет выкидывать разные фокусы. Не знаю, как и объяснить. Понимаешь, привычная реальность, в которой так удобно жить… мне ее, кстати, очень не хватает. – Он печально улыбнулся. – В ней все построено на причинах и следствиях.

– Говори, не тяни.

– Короче, ты как бы выпадаешь из общей колеи. Иногда память о прошлом кажется куда реальнее, чем то, что у тебя прямо перед глазами. Иногда я знаю заранее, что должно произойти. Например, через десять секунд ты скажешь: «Будь я проклят». Если ты выходишь из реки времени, то никогда уже не сможешь полностью в нее вернуться. То есть я хочу сказать… Иногда бывает, что… – Он снова замялся.

– Что? – нетерпеливо спросил я.

– Вот что! – крикнул он с крыльца нашего дома, метрах в пятидесяти впереди.

У меня под ногами осталась валяться его недокуренная сигарета.

– Будь я проклят! – воскликнул я и прикусил язык. Одно дело – верить в предсказания, и совсем другое – испытывать их на собственной шкуре. Теперь мне стало понятно, почему Сол предпочитал сидеть дома и так странно вел себя на улице. Почему избегал водить машину. И вот в чем, оказывается, секрет его фокуса с яйцом!

Сол ждал меня, сидя на верхней ступеньке крыльца.

– Ты можешь этим управлять? – спросил я.

– Вопрос предполагает причинно-следственную связь. Трудно сказать. – Он закурил новую сигарету. – По крайней мере, пока я дома, скачки ограничены в пространстве…

– Святая Дева… И куда ты попал в этот раз?

– Трудно сказать. Никогда не знаешь, в какое время попадешь. Долго меня не было?

– Меньше секунды.

– Повезло. Впрочем, какая разница, – усмехнулся Сол. – За секунду я мог прожить десять лет.

– А откуда ты знал, что это произойдет?

– Просто иногда приходит в голову. Я вспомнил об этом скачке через три года… э-э… в будущем. Не знаешь, как и сказать правильно.

Я зажмурился и тряхнул головой.

– С ума сойти можно.

– Запросто, – мрачно кивнул Сол.

– Значит, ты предвидишь будущее?

– Нет, я живу в нем. Помню настоящее. Предвижу прошлое.

– Господи Иисусе! – Я закрыл лицо руками.

– Не переживай, док, – криво улыбнулся он. – Через годик-другой привыкнешь.

– Привыкну? – фыркнул я. – А если мне захочется жениться, завести детей?

– Не очень хорошая идея, – покачал он головой. – Увидишь, как они погибнут, и не сможешь предотвратить.

– Ты хочешь сказать, что будущее изменить нельзя?

– Нет, пока оно не стало прошлым.

– Почему? А как же тогда холоки и вся их затея с Лориным ребенком?

– Это их прошлое. Прошлое изменить можно. Смотри! – Он показал на проржавевший остов машины без колес, стоящий на обочине. – Видишь? Вот как обычно представляют время. Все думают, что оно как дерево.

Я вытаращил глаза. Дерево? Потом до меня дошло. Рядом с развалиной на углу улицы рос чахлый вяз с иссохшими голыми ветками, готовыми вот-вот обломиться, – один из немногих оставшихся после эпидемии, поразившей деревья в Детройте в конце шестидесятых. С тех пор тенистых улиц в городе почти не осталось.

– Понимаешь? – продолжат Сол. – Ствол – это настоящее, а ветки – будущее. Они отходят от ствола в разные стороны. Так? – Я кивнул. – На самом деле все наоборот. Дерево, только перевернутое. Прошлых бесконечное количество, а будущее только одно – как ствол.

– А я могу отправиться назад и не дать Освальду убить Кеннеди?

– Наверное, но тогда избрать президентом могут не его, а Никсона.

– Что? – Я захлопал глазами.

– Рябь на воде, – объяснил Сол. – Ты меняешь что-то во времени, и волна изменений идет в обе стороны. Вперед и назад, в прошлое и в будущее. То же самое, что с камнем, брошенным в пруд. Разветвления вариантов бесконечны. Эффект бабочки, понимаешь?

Я тупо смотрел на него.

– Ты в школе учил математику? – Сол покачал головой. – Ладно, забудь. Вот главное, что ты должен знать: люди ни черта не знают о времени. Оно не константа наподобие скорости света, а что-то вроде жидкости. Река с изгибами, течениями, водоворотами… – Он осекся, увидев выражение моего лица.

– Голова болит, – признался я.