Дверь

В помещение не влетала. Сидела, смотрела на Дашу с высоты. Даша почему-то боялась пошевелиться. Ворона улетела, когда Даша все-таки шевельнулась. С тех пор она открывала фрамугу чуть-чуть, только щель оставляла, только для воздуха.

Тетради проверила, портфель оставила в классе. Из школы пошла налегке, руки в карманах. Даша завернула в магазинчик, разменяла десять рублей. Ничего не выиграла. Вязла сигареты, спички. Хлеб дома был. Пока продавщица отсчитывала сдачу, Даша услышала, как кто-то говорит, видимо, по мобильному:

– Металлоремонт.

Даша обернулась.

За ней стоял человек и ничего не говорил. Но мобильник висел у него на шее. Наверно, Даша услышала с запозданием. Но только это слово.

Видимо, подсознание как-то выделило его и вынесло из глухого небытия.

Даша вышла из магазина и удивилась. В сумерках валил густой липкий снег. Голые черные ветки расплылись, побелели, земля побелела, прохожие. Как снежные бабы, – подумала Даша. Она была на полпути между школой и домом. Выбрала школу, чтобы снег не в лицо.

Дверь уже заперта. Даша постучала. Наверняка охранник спросил:

“Кто?”, поэтому Даша крикнула изо всех сил:

– Это я! Учительница! Дарья Петровна!

И еще раз крикнула.

Дверь отворилась.

Охранник посторонился. Он что-то жевал. На столе у него лежал на газете бутерброд с колбасой, стоял термос, а в чашке дымился черный кофе. Даша, схватив ключ от кабинета, помчалась по лестнице.

Из тетради для планов она выдрала несколько чистых листочков и написала на них разборчивыми печатными буквами следующее:

СКАЖИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, ДЕЛАЛИ ВЫ ДУБЛИКАТ ЭТОГО КЛЮЧА?

ЭТО МОГЛО БЫТЬ В СЕРЕДИНЕ ОКТЯБРЯ

ЭТО МОГ БЫТЬ МУЖЧИНА ЛЕТ СОРОКА, ТЕМНОВОЛОСЫЙ, СРЕДНЕГО РОСТА, В

СИНИХ ДЖИНСАХ, СЕРОМ СВИТЕРЕ

ГЛАЗА КАРИЕ, ЛОБ БОЛЬШОЙ, СТРИЖКА КОРОТКАЯ

ОЧЕНЬ ВАЖНО

Каждая фраза – на отдельном листочке.

ВЫ НАВЕРНЯКА ДАЕТЕ КВИТАНЦИИ, ОТМЕЧАЕТЕ ЗАКАЗЫ

МОЙ ТЕЛЕФОН…

НО Я МОГУ НЕ УСЛЫШАТЬ

С листочками в кармане Даша выскочила из школы. Теперь снег бил в лицо. Не увернешься.

“Металлоремонт” уютно располагался в теплом полуподвале. Даша встряхнулась от снега. Невысокий барьер отделял мастерскую от посетителей. Парень подошел, вытирая руки мягкой ветошью. Спросил Дашу:

– Что желаете?

Мокрыми от снега пальцами Даша разложила на барьере свои листочки.

Что-то гудело, пахло металлом, маслом.

Парень смотрел на нее изумленно.

Она, выложив листочки, тоже уставилась на него.

Он вынул из кармана черного халата очки. Прочитал. Что-то сказал.

Даша быстро выложила на барьер карандаш. Он взял карандаш, взглянул на Дашу. Было ему лет тридцать, уже начал лысеть, толстеть. Выбрал записку:

ВЫ НАВЕРНЯКА ДАЕТЕ КВИТАНЦИИ, ОТМЕЧАЕТЕ ЗАКАЗЫ

На свободном месте написал:

КЛЮЧЕЙ МНОГО, НЕ ПОМНЮ

Даша смотрела на него мучительно.

Он так широко развел руками, будто Даша не только не понимала, что слышит, но и что видит. Пожал плечами, ушел, скрылся в глубине мастерской. Даша собрала листочки.

Снег прекратился. Тихо лежал и сверкал в электрическом свете. Даша выкинула листочки в урну и закурила.

Парень выключил слесарный станок и тоже закурил. Напарник снял наушники.

– Конечно, она ненормальная, – сказал парень, – зато объясняет хорошо. Все по полочкам. Брат у нее учится. Уважает. У нее все в институт поступают без репетиторов. К ней в класс попасть – в лотерею выиграть. Ее только учителя не любят, она с ними не разговаривает.

– Она же глухая.

– Нет. Это она так. Со странностями, я же говорю.

Вечер был долгий. После работы парень зашел в магазин. Взял масла, взял колбасы, взял баночку шпрот, макароны, хлеб, бутылку пива, взял помидоры, зелень, растительное масло. Автомат его не соблазнил. Дома сварил макароны, порезал салат. Поели с братом вдвоем. К пиву он открыл шпроты. Они оба были неразговорчивые и больше молчали.

Говорил телевизор. Говорил и показывал. Он у них стоял прямо на холодильнике. Пульт лежал на подоконнике возле горшка с геранью.

Брату пиво не полагалось, но он посматривал на бутылку. Зазвонил телефон, он висел на стене. Кухня была маленькая и парень дотянулся, не вставая. Звонила его подруга, и он ушел с трубкой в комнату.

Дверь за собой закрыл. Сам почти не говорил, слушал ее болтовню, хмыкал, поддакивал, ужасался. Смотрел в темное окно. Снег опять начался. Между тем брат плеснул себе в чашку немного пива, переключил с новостей на уголовную хронику. Услышал, что дверь из комнаты отворяется, пиво торопливо заглотнул.

Парень вылил в стакан остатки пива, положил на кусок черного хлеба шпротину, посмотрел на экран.

Показывали фотографию мужчины с закрытыми мертвыми глазами, а голос за кадром просил сообщить об этом человеке по телефону.

О пиве и бутерброде он вспомнил, когда сюжет прервался.

После ужина отправил брата делать уроки. Минут через тридцать заглянул к нему в комнату. Мальчик сидел сгорбившись под светом настольной лампы. Он читал английское упражнение, и губы его шевелились. Парень вошел в комнату, и брат повернул к нему лицо.

– У вас есть завтра математика?

– Да.

– Сделал?

– Еще нет.

– Передай учительнице.

– Что это?

– Что надо.

Брат взял запечатанный конверт без всяких надписей, посмотрел на просвет и положил в сумку.