Двенадцать звезд

Мертвый орк уже поднимался на ноги, как в воздухе мелькнул клинок, и в следующее мгновение маг увидел перед собой уже не одного, а двух эльфов. Правда, совершенно одинаковых. Как же так? А, должно быть, у трупа голова разрублена как раз между глаз. И Азраиль ринулся вперед, не обращая внимания ни на блеск меча, ни на звон тетивы.

Долгузагар привстал и выхватил меч из ножен. Наверху кричали, в щель сыпались камешки и песок, в противоположную стену расселины ударила на излете зеленоперая стрела. Коменданта снедало нетерпение: дым и пламя, если бы не лучник, лучше времени не выберешь!

…Снова взмах меча, попробовать увернуться… Удар, его перекашивает, на камни падают две левых руки орка… тьфу, то есть одна: когтистая лапа все еще сжимает клочок зеленой материи. Ничего, у меня есть вторая рука и пасть. Еще рывок — ага! Беззубые челюсти сомкнулись на… нет, не на предплечье, всего лишь на зеленой ткани рукава, над кожаным наручем. Мир двоился и прыгал в глазах орка, но прежде, чем клинок отделил голову мертвеца от плеч, маг увидел, как вниз по склону бежит с обнаженным мечом в руке второй эльф.

Получилось. И Азраиль вышел из орка в последнее мгновение, чтобы сохранить остаток силы.

— Давай… — выдохнул он Долгузагару.

Коменданту не требовалось второго приглашения: он взбежал по торчащим камням, как по ступеням, и руны на его клинке вспыхнули мертвенным светом.

Глазам Долгузагара предстало безумное зрелище: эльф колотит рукоятью меча по орочьей голове, которая болтается на рукаве его туники, вцепившись в ткань, словно капкан. Шагах в пятнадцати — второй эльф, тоже с мечом, бежит сюда. Два эльфа с мечами, конечно, многовато для человека в его состоянии, но все-таки лучше, чем эльф с мечом и эльф с луком.

Тут орочья голова наконец упала на землю и укатилась в сторону. Эльф повернулся к морадану, и комендант бросился в бой, забыв о своей ране и обо всем на свете.

Маг спрятал за голенище холодный как лед волшебный кинжал, вытащил из ножен меч и полез через край расселины, громко выкрикивая что-то на черном наречии, — в основном для того, чтобы заглушить вопящий от ужаса внутренний голос.

…Ничего, клинки у нас одинаковой длины, прикидывал Азраиль, увертываясь от ударов эльфа и неуверенно переходя в наступление, — когда противник отскочил назад, хрипло дыша и прижимая руку к ребрам.

Слева раздался неожиданно звучный и глубокий голос Долгузагара, и на его чуть изогнутом клинке на мгновение снова вспыхнули руны. Его противник парировал удар, но тот был так силен, что эльфа отшвырнуло спиной на землю. Готов! Но упавший откатился в сторону, и комендант лишь высек искры из камня.

Азраиль бросился вперед и взмахнул мечом, целя в грудь своему эльфу. Тот уклонился, но недостаточно быстро, и маг увидел, что острие его клинка задело противника пониже плеча. Ух ты! Азраиль даже успел заметить алую кровь на своем мече, но в это же мгновение его ребра обожгло лезвие эльфа. Слепой от боли, маг отпрыгнул назад, зажимая рукой рану, а точнее — разрез в кожаном панцире, сквозь который потекла кровь.

Нет, это всего лишь царапина, понял Азраиль. Вот если бы на ладонь ниже, он бы выпустил мне кишки.

В этот же момент он заметил краем глаза, как первый эльф, изящно откинув в сторону изогнутый клинок, рубанул Долгузагара в левое плечо. Тот покачнулся, но устоял. Кровь, однако, хлынула рекой.

Они нас прикончат. Эта мысль холодом пронзила Азраиля с головы до пят. Его дозорный поднял меч и шагнул вперед. Маг наклонился и выхватил из сапога отравленный кинжал. Двигаясь быстрее мысли, он прыгнул на эльфа, с неожиданной звериной ловкостью мечом отвел в сторону оружие противника и царапнул его по щеке кинжалом — словно кошка когтями. И сразу же отскочил назад, выставив оба своих клинка как клыки. Эльф поднял руку к порезу, и внезапно его лицо исказилось. Надо же, как быстро действует, удивился Азраиль. Дозорный выронил меч, по его телу прошла судорога, он, корчась, упал наземь, и в это же мгновение Долгузагар мастерским ударом снес с плеч голову своему противнику. И сам рухнул на обезглавленное тело.

Маг и сам едва стоял: ноги и руки дрожали, рана пульсировала болью. Тьма великая, неужели я и впрямь убил эльфа в бою? Азраиль шатко шагнул вперед, с изумлением и восторгом глядя на поверженного врага: лицо эльфа искажено, царапина на щеке распухла, почернела и сочится гнилью. Мертв, как орк. Как падаль. Он теперь падаль, а я жив.

Маг бы засмеялся, если бы не боль. Он опустил меч в ножны и бережно убрал на место отравленный кинжал. Потом перевернул на спину своего спутника и увидел, что новая рана проходит на расстоянии примерно пол-ладони от старой. Азраиль приложил окровавленные пальцы к шее Долгузагара: сердце пока бьется.

Выпрямившись, морадан осмотрелся, и его взгляд упал на двух лошадей — белую и гнедую, которые с вершины холма в тревоге, как показалось магу, наблюдали за происходящим, прядая ушами.

Ничего, рана потерпит, думал Азраиль, поднимаясь по склону. Если у нас — или у меня? посмотрим… — будет лошадь…