Двенадцать башен

Если красавица смоет румяна и пудру, она становится еще прекрасней; если безобразная женщина старается походить на красавицу, она становится еще безобразней

В женских покоях беды таятся.
А что их ростки порождает искусно?
Конечно же, хитрости ловкой служанки,
Способной разжечь любовные чувства.
Гостя коснулись осенние волны [225],
А девичья кожа — белее сливок,
И вот уж приходят весенние письма [226]
На языке порхающих иволг.
Цветет мэйхуа — из беседки выйдешь,
И в душу запах повеет милый,
Он в сад влечет: мотылек подружку
Ждет, легкомысленный и легкокрылый.
Коль хитрые нити Хуннян не сплела бы,
Возникнуть могла бы любовная сцена?
И разве прелестной Инъин удалось бы
Найти ненаглядного друга — Чжаншэна [227]?

В этих стихах, как и в самой повести, говорится о коварстве лукавых служанок и о волшебстве, которое таит в себе аромат цветов мэйхуа. Главе семьи надлежит помнить об этой опасности и постоянно быть начеку, дабы женщины, обитающие во внутренних покоях, не общались с посторонними мужчинами, тогда не возникнут связи, способные запятнать девичью честь. Вот почему следует ценить книги, содержащие нравоученья, и не допускать рассуждений, влекущих к распутству и падению нравов.

Издавна «ароматом мэйхуа» — «мэйсян» — называли служанку. Людям не очень серьезным такое прозвание казалось весьма изысканным. Они, видимо, не знали о том, что в древности это выражение имело иной смысл. Цветок мэй означал «младшая сестра», а «аромат» — «сян» — душевное стремление. И еще говорилось: «Когда разливается аромат цветка мэй, весенние чувства бушуют, ибо сей аромат привлекает шмелей». Итак, цветок как бы таит в себе весенние чувства, а шмель вьется вокруг цветка. Чувства рвутся наружу, а шмель норовит пробраться внутрь. В какой-то миг они встречаются. Вот почему важно вникнуть в смысл всего выражения и каждого его слова в отдельности, чтобы со всей решительностью преградить путь к праздному легкомыслию. И наоборот, если не поймешь выражение до конца, могут возникнуть разные неприятности: падет тень на чье-то честное имя, а «аромат» служанки превратится в «смрад» ее хозяйки. Разве не в этом смысл названных выше слов? Надобно вам знать, что прозваний у служанки довольно много. Ей могут дать название любого цветка или вазы. Но все же чаще ее называют «ароматом мэйхуа». Любопытно, почему другие прозвания не так распространены, как это? Оно пришло к нам из древности и нисколько не изменилось.

В эпоху Мин жила некая целомудренная женщина, овдовевшая в восемнадцать лет. Теперь ей было сорок. Родители и родственники не раз советовали ей выйти замуж, но, обладая волей тверже железа и кремня, она решительно отказывалась. И все же с ней приключилась пренеприятная история: однажды ночью, когда женщина спала, ею овладел один распутник. Сквозь сон она вдруг почувствовала, что рядом лежит мужчина, обняла его, как некогда обнимала мужа, и отдалась ему со всей страстью, на которую была способна. Пробудившись ото сна, вдова поняла, что сотворила блуд с незнакомцем. Спросила, кто помог ему проникнуть в ее покои. Распутник, не таясь, все рассказал, поскольку был уверен, что вдова, сотворив блуд, лишнее болтать не станет. Дело было так. К служанке вдовы давно хаживал любовник. Опасаясь, что рано или поздно хозяйка об этом узнает и станет выпытывать, что да как, служанка подговорила любовника, как говорится, «выловить сетью всю рыбу», иначе говоря, обольстить хозяйку, после чего они смогут беспрепятственно наслаждаться.

— Хозяйка любит поспать, — сказала служанка любовнику, — разбудить ее можно, лишь крикнув в самое ухо. Проберись к ней потихоньку и соврати, благо ей, наверное, еще не перестали сниться весенние сны. Вряд ли она будет звать соседей на помощь. Как говорится, дело сделано, что же понапрасну шуметь?

Похоть мужчины, вырвавшись из печени [228], устремилась в самое небо. Не теряя ни мгновенья, он пробрался к вдове и совершил свое черное дело.