Двенадцать башен

Отец и сын жили душа в душу. Молодой человек почтительно ухаживал за новым родителем, покупал ему все, что тот пожелает, а старый Инь частенько куражился, не без умысла. И то плохо, и это не по душе. Он заставлял юношу по нескольку раз менять покупки, прежде чем соглашался что-то отведать. Яо безропотно сносил все капризы, не выказывая ни малейшего недовольства. Через полмесяца, а может быть, немного позднее Инь прикинулся больным. Интересно, как поведет себя юноша? Ведь истинные чувства проявляются в тяжелую минуту.

Как раз в это время случилось одно неожиданное событие. Вдруг поползли слухи, что юаньские войска, сметая все на своем пути, овладели заставой Яньгуань [338]и со дня на день появятся возле Золотого холма [339]. Потом вдруг заговорили о разбойниках, которые объявились в местностях Три Чу и Два Юэ [340], где жители терпят от них жестокие беды.

Старый Инь забеспокоился и больше не притворялся больным. Однажды он позвал сына и спросил:

— Сколько у тебя наличных денег и сколько на руках у людей? Можешь ли ты забрать то, что отдал?

— Мой капитал составляет больше ста золотых. Почти половина вложена в товар, а половина — на руках у людей, только вряд ли вернешь что-нибудь обратно в такое смутное время. Сейчас главное — хорошенько запаковать оставшийся товар и не мешкая податься куда-нибудь в деревню. Переживем смуту, а потом вернемся и соберем все долги. Вот только не знаю, где раздобыть денег на дорогу.

— Об этом не беспокойся! Найдутся. Есть другая опасность. В такое лихое время страшно идти не только с товаром, но даже пустому. В любой момент можно нарваться на солдат! Лучше раздать товар торговцам, но взять с них расписку, а потом, когда вернемся, забрать. В общем, надо идти налегке, так безопасней.

— Откуда у вас могут быть деньги, если вы один на всем белом свете? — удивился Яо Цзи. — Наверное, какая-то мелочь. Скажу вам по совести, раньше я никогда не заботился о деньгах, думал, как-нибудь проживу! Теперь же, когда вы со мной рядом, я так не могу. Нельзя, чтобы вы, пожилой человек, голодали вместе со мной. Надо вести хозяйство.

На глазах старика навернулись слезы.

— Воистину ты почтительный сын! — Инь потрепал юношу по плечу. — А может быть, мы были связаны с тобой в прошлой жизни? Потому и явились столь теплые чувства. Кто знает? Пожалуй, незачем мне больше таиться. Я не бедняк и не собирался идти в услужение. Я придумал все это, чтобы испытать искренность человека, которого собирался усыновить, потому что своих детей не имею. Слава Небу, которое послало мне счастливую встречу с тобой! Теперь я со спокойной душой передам тебе все хозяйство. Скажу без хвастовства, что моего состояния тебе хватит надолго. Ты дал мне в свое время десять лянов, сейчас я возвращаю тебе их с тысячными процентами. Отныне ты богач, мой мальчик, и сто лянов для тебя — все равно что шерстинка в огромном ковре. Живее собирайся в путь. Отправимся туда, где тебя ждет богатство!

Глаза юноши стали влажными от слез.

В тот же вечер они тщательно пересчитали весь товар и отдали торговым людям, а на следующий день тронулись в путь на большом судне.

Уважаемый читатель! Ты наверняка подумал, что тут и конец нашей истории, раз отец с сыном отправились в родные края. Ничего подобного! Невероятные события, случающиеся в жизни, влекут за собой новые невероятные события, и тут, как известно, возможны не только радостные встречи, но и грустные расставания. В общем, нашу историю сразу не расскажешь. Мы продолжим ее в следующей главе.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Хотел получить деву с алыми ланитами, а досталась седая старуха; красавицу взяли в жены благодаря доброте старой женщины

Когда отец с сыном сели на судно, Инь обратился к юноше с такими словами:

— Ведь ты можешь самостоятельно заработать деньги, отчего же до сих пор не женился или не взял себе наложницу? Как только приедем, сразу тебя женю. С таким важным делом мешкать нельзя!

— Есть у меня на примете девица, но я еще не посылал ей свадебных даров. Она живет в Ханькоу — мы как раз будем его проезжать. Там я сойду на берег и все о ней разузнаю. День-другой вы без меня поживете на судне. Может быть, девушку уже выдали замуж, тогда и говорить не о чем. Но если она не просватана, я договорюсь с родителями о свадьбе. Что вы скажете, отец?

— В таком деле главное — договоренность! Послал ты дары или нет — не столь важно. И узнавать тебе, я полагаю, ничего не надо. А скажи, из какой она семьи?

— Не скрою, она — дочка моих бывших хозяев Цао. Еще девочкой (ей было лет пять или шесть) она привлекала всех своей красотой. Я давно хотел с ней обручиться, да и она, казалось, была не против, но родители мне не сказали ничего определенного. Видно, не хотели выдавать дочку за бедняка. А сейчас я еду к ним не с пустыми руками. Я могу кое-чего в жизни добиться, и, надеюсь, мне не откажут.

Когда приплыли в Ханькоу, Яо Цзи попросил лодочника подождать, пока он вернется. Пассажиры загалдели: