"Две жизни" (ч.II, т.1-2)

Смеясь и шутя, Генри помог тётке выучиться считать на счётах и терпеливо приучал её держать в порядке счета, ключи и записи. Леди Цецилия с удивлением смотрела на своего сына, в котором теперь трудно было узнать её спесивого Генри. С каждым днём даже облик юноши менялся, и улыбка перестала быть редкой гостьей на его лице. Зачастую они с Алисой заставляли леди Катарину писать по-английски, чего та прежде не терпела, но теперь старалась изо всех сил, так что даже вызывала умиление своих строгих учителей. За таким занятием в один из дождливых дней застал их Ананда и позвал Алису к лорду Бенедикту.

Когда Алиса оказалась в кабинете своего дорогого опекуна, входить куда для неё было счастьем, она увидела не только его, но и сэра Уоми и князя Сенжера. Лица всех троих собеседников, встретивших её как всегда ласково, были приветливы, но девушка сразу почувствовала какую-то особенную серьёзность их настроения. Алиса не могла бы объяснить, почему у неё сжалось сердце, почему предчувствие чего-то горестного — не то печального, не то страшного — заставило её остановиться у порога в нерешительности. Легко, по-юношески поднялся ей навстречу князь Сенжер, изысканно вежливо ей поклонился, и взяв её руки в свои, сказал тихим, музыкальным голосом:

— Зачем же, детка, ты так волнуешься? Разве может быть для тебя что-то страшное в беседе с Флорентийцем? Он не лорд Бенедикт для тебя сейчас, но ближайший друг твоего отца и ещё больший друг тебе. Не потеряла ты отца, а только нашла второго. И чем бы ты ни занималась, ты трудишься вместе с ним, хотя оба вы как будто заняты разными делами. Если мы все собрались поговорить с тобой, друг, то только потому, что ты сама, чистотой своего сердца, подошла к новой ступени знания.

Видишь ли, в ученичестве не стоят на месте. Тот, кто добивается общения с нами и говорит об этом очень много, кто у всех на глазах целиком отдаётся заботам об общем благе и будто бы трудится вместе с нами, тот часто всю жизнь так и пребывает в самом начале исканий. А самому ищущему и окружающим его кажется, что они идут вместе со своими Учителями.

Ты, как очень немногие из большого числа людей, которым мы постоянно даём зов, идёшь за нами сама, идёшь каждый день, не ища дела, которое бы тебе нравилось, но принимая то, куда надо нести мир и любовь.

И вот настал момент, когда ты, чистой своей любовью, можешь помочь матери и сестре. И в зависимости от того, о ком ты будешь думать, о себе или о них, ты продвинешь в их жизнь — жизнь огромной скорби — возможность радоваться. И сама пойдёшь дальше и выше в труде Флорентийца. Успокойся и выслушай друга. Впервые страх сжал твоё мужественное сердце, и я надеюсь, что больше ты этого чувства не узнаешь.

Он подвёл Алису к Флорентийцу и усадил в кресло рядом с ним. Маленькая фигурка Алисы казалась совсем детской рядом с величественной фигурой её опекуна. Теперь страха не было в её сердце, но волнение и ожидание чего-то необычного, огромного, чего она ещё не знала, но что едва ли можно вынести, наполняло её целиком.

— Алиса, — сказал ей Флорентиец, — перед Вечностью нет ни отцов, ни детей, ни матерей, ни сестёр, ни братьев по крови. И когда я буду говорить тебе о дорогих и близких тебе людях, помни только одно: все они лишь единицы Вселенной, идущие путём своей эволюции. И каждая, неся в себе искру живой Жизни, приблизилась к той точке совершенства, куда дух её смог пройти тяжким путём освобождения.

Тебе, если хочешь быть ближе ко мне, не судить их надо, не огорчаться за их судьбу, не страдать за себя, то есть не воспринимать их судьбу лично. Но помнить, что каждый жил, живёт и будет жить только так, как смог понять жизнь, ощутить её живою в себе и открыть сердце для творчества в ней, пусть даже в одном только её аспекте.

Никого нельзя поднять на более высокую ступень. Можно только предоставить возможность подыматься, служа живым примером. Но если человек не найдёт в себе любви, он не поймет, что встретился с высшим существом, и будет жаловаться, что ему не дали достаточно любви и внимания, и хотя сам стоит рядом, но не видит протянутых ему рук. И того, что он не смог, по неустойчивости и засорённости своего сердца, увидеть предлагаемой ему любовной помощи, он не понимает, Отсюда недовольство и жалобы.

Один из примеров перед тобой пройдёт сейчас. Ты хорошо помнишь жизнь своей семьи. Когда умер твой отец, ты была ему другом, помощью и опорой уже много лет, нecмo pя на свои юные годы. Было ли у тебя детство, Алиса? Едва ты стала подрастать, как тебе пришлось прочувствовать сердечные муки отца. Как бы ты ни любила его, ты ни разу не осудила мать, хотя знала, что муки отца — от неё.

Сейчас ты узнаешь причину скорби и размолвок твоих домашних. Мать твоя вышла замуж за твоего отца, любя другого человека и нося плод его любви под сердцем. Отец же, поняв всё сразу же, никогда и ни словом не обмолвился о том, что он знал и понял. Он дождался твоего появления на свет и оставил навсегда спальню жены под предлогом тяжёлой болезни.