Читаем "Две жизни" (ч.II, т.1-2) полностью

Привыкнув царить среди своих адъютантов, Дженни не имела ни малейшего желания впускать Алису в маленький, влюблённый, как она полагала, в неё до безумия кружок. И вместе с тем не знала, что и как отвечать, всячески стараясь, чтобы поклонники вообще не увидели Алису. В этой суете Дженни пыталась забыть о судебной конторе, решив, что это ещё не скоро будет. И вдруг, как снег на голову, ей и матери вручили повестки с вызовом в это отвратительное заведение через два дня. Сияющая пасторша, помахивая своей повесткой, вошла к Дженни, едва та проснулась, и своей обычной итальянской скороговоркой затрещала:

— Сейчас я получила письмо. Ещё два друга из Константинополя приехали. Сегодня вечером они будут у нас. Пожалуйста, постарайся быть прелестной. Это очень и очень богатые люди и, как говорит твой жених, чрезвычайно влиятельные. Им ничто и никто не страшен. Теперь-то попляшет у нас лорд Бенедикт! Вот тебе твоя повестка. Послезавтра слушание дела о завещании. Развенчаем подложную Цецилию. Ври в своём завещании, что хочешь, а сходство фамильное подавай. Это единственное неопровержимое доказательство. А пастора-то нет, с кем же сверять сходство, — хохотала пасторша.

— Не понимаю, мама, почему вы так носитесь с этим сходством? Ведь если на нём основываться, то меня и Алису никак сестрами признать невозможно, — ответила Дженни, не желая вдаваться в вопрос по существу и ища возможности обдумать, как себя держать, что предпринять, с кем посоветоваться.

— Сходство вовсе не одна я выдумала, милая моя. А наши друзья тоже уверяют, что фамильное сходство очень важный аргумент. Кстати, ты ведь понимаешь, что друг твоего будущего мужа рассчитывает жениться на Алисе. Мы с ним это уже обдумали. Так как лорд-великан не отпускает девчонку ни на шаг, а молодому человеку, естественно, хочется поскорее увидеть свою невесту, то я решила поехать с ним сегодня сама и передать Алисе письмо. Быть может, нам же и удастся привезти её домой.

— Мама, неужели вы забыли, как мы с вами к полу приклеиваемся, стоит лорду Бенедикту только посмотреть? Оставьте лучше свои затеи до судебного разбирательства. Ваши друзья не знают силы лорда Бенедикта.

Что-то исказило лицо пасторши, которая начала было поносить лорда Бенедикта. С лёгким стоном она опустилась на стул.

— Опять боль в позвоночнике, Дженни, — плаксивым тоном пожаловалась пасторша. — Уже раз я пролежала два дня со своей спиной. Кажется, у меня рецидив.

— Потому что вы всё злитесь и поднимаете в доме суматоху, от которой у меня голова кружится. Пожалуйста, ложитесь. Сами говорите, что вечером приедут ваши друзья. Благодарю покорно, провести вечер одной в компании четырёх чужих мужчин, — раздражилась Дженни.

— Какие же чужие, Дженни? Ведь один из них скоро будет тебе мужем, другой зятем, а остальные — их ближайшие друзья, даже родственники.

— Родственники или нет — это вам неизвестно. А что ещё никто мне мужем не стал, станет ли кто-то зятем — тоже неизвестно, — с ненавистью произнесла Дженни.

— Что только с тобою делается, Дженни? Я тебя совсем не узнаю и перестаю понимать. Если вести себя с человеком так, как ты ведёшь себя, столько от него принимать, вплоть до самых интимных забот, то уж непременно выходить за него замуж решила.

— Оставьте, пожалуйста, — резко закричала Дженни. — Вы так опутали меня своими друзьями, что я теперь ни в чём не могу разобраться. Дайте мне покой, или я заболею, как и вы, и никто из нас в эту чудесную контору не поедет.

Пасторша хотела что-то сказать, но боль согнула её и из глаз полились слёзы. Она тихо ответила Дженни:

— Только один кумир был у меня — ты, Дженни. И только одного я ненавидела — отца твоего. Вот он ушёл. Я мечтала, что мой кумир и я будем счастливы. Сейчас я боюсь, что ты всё наше счастье разобьешь.

— Я ли его разобью или вы его не умеете слепить, я не знаю. Но повторяю вам, что вы можете свести меня с ума. Дайте мне побыть одной и подумать.

Не раз бывало горько у пасторши на сердце за последнее время. Все усилия доставить дочери максимум удовольствий и обеспечить её жизнь не встречали не только ласкового слова, но часто вызывали грубое порицание и холодность. Ей казалось теперь, что муж защищал её при жизни от раздражительности Дженни. Пастор не разрешал дочери повышать голос в общении с матерью. Строгость его, непреклонную в этом пункте, Дженни так хорошо знала, что никогда и не пробовала нарушить вето. И теперь пасторша не могла понять перемены в Дженни, как раньше не разгадала причины её выдержанности, приписывая дочерней любви страх перед волей отца. И в сердце пасторши вырастала острая ненависть к Алисе и тяжёлая злоба к ушедшему пастору.

Перейти на страницу:

Похожие книги