Читаем "Две жизни" (ч.II, т.1-2) полностью

Для вашего брата такая будущая семья определена. Эти друзья его и привели вас ко мне, так как семья будет создаваться для него в моём доме, с моею помощью. Будущие родители вашего брата — это Алиса и лорд Амедей. Их первенец будет не кто иной, как ваш брат. Вам предоставляется возможность отдать остаток сил и жизни не только первому ребёнку Алисы и Мильдрея, но и всем их детям. Хотите ли вы этого, леди Цецилия? Если вы этого хотите, вы должны духовно собраться, должны, в полном самообладании, дать два обета: обет полного и беспрекословного повиновения мне, так как только им одним вы можете выразить свою неколебимую верность взятой на себя задаче. И потом вы должны дать обет целомудрия и безбрачия.

Вы рассмеялись, так невероятно показалось вам предположение, что вы выйдете замуж сейчас, после чистой и долгой жизни в одиночестве. И тем не менее обет должен быть вами произнесён, ибо за каждым поворотом жизненного пути человека ждут испытания. Я писал вам, что у вас есть ещё племянница, старшая дочь пастора, Дженни. Дженни и её мать всю жизнь терзали пастора своею склонностью ко злу. Пока он был жив, он защищал их своей чистотой. Теперь, увы, они широко раскрыли свои сердца и мысли злу и спасти их уже никто не может.

В их головах зреют замыслы отнять ваши с Алисой капитал и дом. Начнут они с суда и официальных каверз, а кончат тем, что будут соблазнять вас обеих блестяще — по их мнению — выйти замуж. Я вполне уверен в вас. Но не от меня зависит, какие обеты вы дадите Вечности. Их выбрали те, кто выше меня, но выбор ваш совершенно свободен. Никто, ничем, никак вас стеснить не может. Не спешите с ответом. Если он будет отрицательным, на вашем внешнем благополучии это никак не скажется.

Леди Цецилия встала, подошла к креслу Флорентийца и опустилась на колени:

— Мне незачем выбирать. Великий друг Флорентиец. Я ничего не знала и не знаю. Но из того, что вы мне сказали, принимаю всё до конца. Я не знаю, кто вы, но сердце моё назвало вас Великой Рукой. Таков вы для меня в эту минуту, таковым останетесь и впредь. Перед алтарём Бога живого я произнесла один только обет верности — верности мужу. Я его сдержала легко и просто. Перед лицом того же Бога, которому служу, как умею, я даю вам те два обета, о которых вы говорили. Я буду повиноваться радостно всему, что будет вам угодно мне приказать. Я не вступлю в новый брак ни с кем, хотя бы кто-то говорил мне, что я этим спасу его жизнь.

Я хочу отдать свой труд и жизнь не только брату, но и всем детям Алисы, и всем тем, на кого вы ещё мне укажете. Я пойду всюду, так и туда, как вы укажете мне.

— Встань, друг, встань, новая душа, готовая к жизни самоотверженного сострадания. Не важно быть выдержанным и спокойным, когда всё благополучно. Растет дух человека только в борьбе и грозах, в страданиях выковывая выдержку. Помни, друг и сестра, только одно отныне: радость — сила непобедимая. Нам предстоит борьба с тёмными силами. Наше участие в ней будет небольшое, мы уедем и оставим основное на великого мудреца Ананду, которого ты чтишь. Пойдём отсюда. Храни всё, что я сказал, в тайне, и возьми этот браслет, что оставил тебе пастор. На нём из этих зелёных камней составлена надпись: "Любя побеждай".

Флорентиец обнял леди Цецилию, надел ей на руку чудесной работы браслет, который она поцеловала, как бы ещё раз подтверждая свои обеты, и они вместе прошли в парк, где на одной из уединённых скамеек нашли печального и задумчивого Генри.

— Что же ты сидишь здесь один. Генри? — спросил Флорентиец.

— Ваши приказания я выполнил, лорд Бенедикт. Я обошёл весь парк и, признаться, огорчился, не найдя в нём вас и мамы. Мне так хотелось побыть с вами и с ней, что я чуть не плакал. Зато теперь я так счастлив.

Голос Генри, прежде резкий и сухой, звучал нежно и ласково. Взгляд его, открытый, прямо в глаза Флорентийцу, изумил леди Цецилию.

— Боже мой. Генри, где ты взял этот голос и этот взгляд? У меня даже сердце забилось. Ты сказал эти слова точь-в-точь как мой брат Эндрью, твой дядя. Ты — типичный, вылитый Ретедли, но сейчас твой взгляд, твой голос были живым воплощением моего брата.

— Ретедли? — в полном изумлении сказал Генри. — Ты, мама, что-то путаешь от волнений последних дней.

— Нет, Генри, настало время тебе узнать, что ты — Ретедли. Сын Ричарда Ретедли, барона Оберсвоуда. Я тебе не могла сказать об этом раньше, так как отец твой, умирая, взял с меня слово, что я не вернусь в дом его отца до тех пор, пока дед будет жив. Дед умер очень скоро, через несколько дней после смерти твоего отца, не оставив завещания. Я пришла в дом к его матери, но меня не приняли, оскорбили ужасно, сказав, что я не жена, а девок на свете много. Теперь выяснилось, что дед оставил мне весь капитал, которого он лишил Ричарда после ссоры с ним, но мать, зная всё, скрыла эго от меня. Я была не в силах вынести оскорбление, я действительно вышла замуж за твоего отца против воли его родных. Я бежала ночью из родного дома с твоим отцом, но венчали нас, как венчают всех англичан, и ты — родной и законный сын Ричарда Ретедли.

Перейти на страницу:

Похожие книги