Две твердыни

Связав лодки, они поплыли по течению на юг. Сначала гребли вдоль берега, затем вышли на быстрину, и вскоре зеленая Луговина Парт Гален осталась далеко позади. Солнце наполовину зашло, в его лучах крутые бока Тол-Брандира словно горели. Впереди в радужной дымке был водопад Рэрос. Вот уже перед ними заискрилось золотистое облако брызг над водопадом, и воздух задрожал от его гула и грохота.

Они отвязали ладью скорби, и она проплыла мимо них. Последнее, что им запомнилось, — спокойное лицо Боромира, который лежал, словно убаюканный живой водой Великой Реки.

Течение подхватило лодку, понесло, им пришлось грести изо всех сил, чтобы самим удержаться и добраться до берега. Лодка с Боромиром удалялась, становилась все меньше, потом исчезла в золотом блеске. Ревел водопад. Река взяла Боромира сына Денэтора, и никто в Минас Тирите больше не увидит его рано утром на Белой Башне. Только в Гондоре потом много лет рассказывали об эльфийской ладье, которая переплыла водопад и пенящееся озеро под ним и унесла останки рыцаря мимо Осгилиата и дальше, через устье Андуина в далекое Море, под небо, усыпанное большими звездами.

Три друга долго не могли отвести взглядов от золотой воды. Наконец Арагорн нарушил молчание.

— С Белой Башни будут смотреть вдаль, ожидая Боромира, — а он уже не вернется ни с гор, ни с моря. И Арагорн тихо и протяжно запел:

В рохирримских степях веет Западный Ветер,
Шепчет с бурой травой, гладит спины камней…
Ветер-странник, скажи, ты в дороге не встретил
Боромира Высокого в свете звездных лучей?

«Он скакал через семь рек,
По пустынной земле шагал.
Вел на север его след,
Больше я его не видал.
Может, Северный Ветер в горах
Его рог слыхал?»

О Боромир, Боромир! Я на запад смотрел с высоты,
Но пустая земля не открыла, где ты!

Сменив Арагорна, в свой черед пропел Леголас:

Ветер Южный летит от далекого Моря,
Стоны чаек доносит до самых Ворот.
Ветер вздохов, скажи, чем утешиться в горе?
Боромира Красивого кто мне вернет?

«Много белых костей в песке
Прячет Море под темной водой:
Ветер Северный их по Реке
Присылает на вечный покой.
Ты спроси его, может быть,
Знает он, где герой?»

О Боромир, Боромир! Не совладать нам с печалью.
Не вернут тебя в мир крики серых чаек!

Потом снова запел Арагорн:

От Ворот Королей дунул Северный Ветер,
Голос дальнего рога до башен домчал
Ветер-Воин, скажи, есть ли новые вести?
Боромира Отважного ты не встречал?

«Рог его я слыхал с высоты Амон Хена,
В бой неравный с врагом он вступил у реки.
Там расколотый щит лежал,
И разрублен был рог его верный,
Сломан меч, но его рукоять
Он не выпустил из руки».

О Боромир, Боромир! Твою силу, красу и смелость
Минас Тирит поет!
О Боромир! Унес тебя Рэрос
В гремящее золото вод!

Так они кончили прощальную песнь. Потом повернули лодку против течения и поплыли к Луговине Парт Гален, налегая на весла.

— Мне, наверное, оставили про Восточный Ветер, — сказал Гимли, — а я про него петь не буду.

— И не надо, — ответил Арагорн. — Люди в Минас Тирите терпят ветер с востока, но никогда ни о чем его не спрашивают. А сейчас, когда Боромир ушел в свой последний путь, нам надо поспешить с выбором своего.

Следопыт быстро вышел из лодки и наклонился, стараясь получше рассмотреть следы на берегу.

— Не было здесь орков, — сказал он. — Об остальном судить трудно. Все наши следы пересекаются и расходятся в разные стороны. Не могу сказать, кто когда возвращался к лодкам. Вот здесь, где родник вливается в реку, несколько хоббичьих следов у самой воды, но непонятно, кто тут был раньше, кто позже.

— А сам ты что об этом думаешь? — спросил Гимли.

Арагорн ответил не сразу, а лишь после того, как осмотрел вещи: