Две сестры

Линдсей подумала, уж не ищет ли незнакомка работу. Этим вполне могла быть объяснена ее робость и неуверенность. Но неужели она не понимает, что в таком виде ее никогда не возьмут в приличное заведение, разве что в какую-нибудь дешевую забегаловку?

— Боюсь, вам придется уточнить, что вы имеете в виду, — сказала она, пытаясь замаскировать нетерпение улыбкой.

Женщина улыбнулась в ответ — резиновой, невыразительной улыбкой человека, который не привык вкладывать в нее душу, вероятно, из страха показаться уязвимым.

— Вы ведь не узнаете меня, верно? Нет, в самом деле? — В глазах ее промелькнуло разочарование, которое, впрочем, тут же сменилось решительностью.

Линдсей в растерянности смотрела на нее.

— Прошу прощения, но разве мы знакомы?

Влажная ладонь, подобно струйке холодной воды, выскользнула из ее руки, но эти странные лиловые глаза по-прежнему смотрели на нее в упор.

— Можно и так сказать. Собственно говоря, именно для этого я и приехала — повидаться с вами. Видите ли, дело в том, что…

Но не успела она закончить фразу, как ее прервал радостный вопль, раздавшийся в противоположном углу магазина. Обе женщины, как и покупатели, резко обернулись. Взорам их предстала мисс Хони, спешившая к ним со всей быстротой, какую только позволяли развить ее шлепанцы на каблуках, раскрасневшаяся и счастливая. Ее светло-желтые пряди радостно подпрыгивали в такт могучим колебаниям груди.

Она заключила женщину с розоватыми волосами в объятия, а та явно была настолько ошарашена, что не знала, как ей реагировать. Мисс Хони наконец отстранилась, но лишь для того, чтобы пристально вглядеться в лицо незнакомки.

— Господь смилостивился над нами, это и в самом деле ты! — провозгласила она. — Поначалу мне даже показалось, что глаза обманывают меня. Но нет, это и впрямь ты, живая и здоровая. — Мисс Хони повернулась к Линдсей. Щеки у нее пылали, а глаза сверкали, как у человека, охваченного религиозным экстазом. — Настоящее чудо, правда? Это же наша Керри-Энн!

Глава третья

— А ведь я знаю вас! Вы… — Керри-Энн, сосредоточенно нахмурившись, уставилась на пожилую женщину. Но потом на нее вдруг снизошло озарение, и она поняла, что знала эту женщину чуть ли не с самого рождения и что имя ее хранилось у нее в памяти, как пакетик жевательной резинки, сунутый в задний карман джинсов. Эта же та самая женщина из ее снов! — …мисс Хони?

Старушка просияла, как если бы только что правильно ответила на вопрос стоимостью в миллион долларов в телевикторине «Кто хочет быть миллионером?».

— Надеюсь, я не настолько изменилась, чтобы ты не смогла узнать свою теперь уже старенькую нянечку.

Керри-Энн окинула ее внимательным взглядом, замечая и светлые локоны, и ярко-красную помаду, и пухленькую, но все еще привлекательную фигурку, наряженную в блестящую мишуру.

— Да, но… как вы догадались, что это я? — запинаясь, пробормотала она. Если верить записям в ее деле, то ей было всего три годика, когда она в последний раз видела мисс Хони — то есть целую вечность назад.

По напудренным щекам мисс Хони ручьем текли слезы, застревая в многочисленных морщинках. Одна из накладных ресниц отклеилась, но губы растянулись в улыбке, которая становилась все шире и шире.

— Как будто я могла забыть твое лицо! Ты ведь по-прежнему моя малышка, верно?

— Прошло столько лет. — Керри-Энн осторожно подбирала слова; она не привыкла к тому, чтобы ее встречали с таким энтузиазмом и так радовались ей. — Люди меняются.

Мисс Хони коснулась пальцем маленького шрамика на подбородке Керри-Энн, как раз под ее нижней губой.

— Ты заработала его, вылезая из окна, когда тебе было всего два годика, — сказала она. — Ударилась лицом об асфальт и раскроила себе подбородок. Господи, я никогда не видела столько крови! А ты даже не пискнула. На моей памяти мужчины приходили в отчаяние из-за обыкновенного синяка под глазом. А ведь ты тогда была совсем крохой. — Из рукава своей велюровой блузки старушка извлекла скомканную бумажную салфетку и промокнула ею уголки глаз.

Керри-Энн часто гадала, откуда у нее этот шрам. Теперь она знала об этом. Но ей хотелось, чтобы и остальные годы не оставались пустыми страницами.

— Я не помню этого, — нахмурившись, сказала она. — Собственно говоря, я почти ничего не помню. Всего несколько недель назад я узнала, что у меня есть сестра. — Она повернулась к женщине, с которой разговаривала перед тем, как на нее, подобно благоухающему торнадо, обрушилась мисс Хони. — Значит, ты и есть Линдсей.

Керри-Энн сразу отметила, что ее сестра очень красива: свежее, чистое лицо, не изуродованное макияжем, гладкая оливковая кожа, прямо подстриженные каштановые волосы до плеч и умные серо-зеленые глаза, в данные момент расширившиеся от удивления. Одетая в джинсы и застегнутую на все пуговицы блузку, с кашемировым свитером цвета топленого молока, небрежно наброшенным на плечи, рукава которого были завязаны свободным узлом на груди, она выглядела аккуратной и уверенной в себе… и еще как женщина, у которой не может быть таких родственников, как Керри-Энн.