Две повести

— В первом случае мы имели дело с ребенком, у которого только обнаружены задатки трудного, — говорил Антиверов. — Со Шрамовым хуже. Он ждет суда. Мы решили проверить, как устроилась бы его жизнь, если бы наш райотдел существовал года четыре назад. Именно в это время я познакомился с этим мальчиком, взял его на учет и стал сигнализировать. Куда только ни писал, но толку не добился. Мальчик тонул на моих глазах, а помочь ему я не мог.

— Марат Иванович, — прикоснулась к его руке Ольга Васильевна, — забудем о прошлом. Начнем с того, что вы свой сигнал направляете в районный отдел охраны морального здоровья.

— Так точно. Я пишу в отдел, что в соседнем доме, в квартире шесть, живет семья алкоголиков и распутников, развращающих двух мальчишек.

— Андрей, ты получил заявление. Что предпринимает отдел?

— К такого рода сообщениям мы относимся как к сигналам бедствия. По аналогии можно сказать, что для нас это то же, что для райздравотдела сообщение о случае холеры или оспы. В тот же день по указанному адресу (условно, конечно, поскольку мы этот случай разбираем ретроспективно) выехала бригада, состоящая из социолога, воспитателя, юриста. На месте они привлекли в помощь автора заявления, в данном случае — Марата Ивановича.

— Кто у нас социолог? — спросила Ольга Васильевна.

— Наташа Артемьева.

Совсем молоденькая девушка выдержала направленные на нее взгляды, только прищурила подкрашенные реснички и заговорила с вызывающей серьезностью.

— Уже первое, поверхностное обследование показало, что семья Шрамовых — опасный очаг безнравственности. Оставляя в стороне анализ причин моральной деградации взрослых членов семьи...

— А почему, собственно, вы оставляете в стороне этот анализ? — спросил вдруг Афанасий Афанасьевич.

— Потому что... — Наташа растерялась.

— Потому что мы ограничили функции нашего отдела охраной детей, подростков, юношей, — пришла на помощь Ольга Васильевна. — Проблема морального оздоровления взрослых имеет свою специфику и требует особой разработки.

— А не от робости вы это говорите? — с улыбкой спросил Афанасий Афанасьевич.

— Именно от робости, товарищ Воронцов. Слишком смелое вторжение в жизнь взрослых может привести к разгулу ханжества и административному произволу. А если мы обеспечим моральное здоровье всего подрастающего поколения, мы тем самым вырастим взрослых, не нуждающихся в такой помощи. Сама проблема отпадет.

— У вас не вяжутся концы с концами, — как бы про себя проронил Афанасий Афанасьевич и что-то записал в маленьком блокнотике, потонувшем в его пухлой ладони.

— Дискуссия в конце. Дадим возможность нашему социологу закончить сообщение. Пожалуйста, Наташа.

— Нам стало ясно: оставить детей в создавшейся семейной обстановке — значит приговорить их к моральной смерти. Мы составили акт и, забрав детей, вернулись в райотдел.

— Какие были предложения?

— Это я скажу, — вмешался Симбирцев. — О таком чрезвычайном случае мы информируем городской отдел охраны морального здоровья. В тот же день вопрос был вынесен на объединенное заседание ученого совета и юридической комиссии. Ученый совет состоит из специалистов городского отдела. Наши предложения сводились бы к следующему: немедленно изъять обоих мальчиков из семьи и лишить Шрамовых родительских прав. В порядке частного определения мы рекомендовали бы милиции и горздравотделу применить к ним принудительное лечение.

— Дальше, дальше, — поторапливала Ольга Васильевна. — Нас интересуют ребята. Какие были приняты решения? Где находились мальчики?

— Лене Шрамову тогда было одиннадцать лет. Мы поместили бы его в школу-интернат, находящуюся в распоряжении городского отдела.

— Отобрали бы у гороно? — тихо спросил воспитатель-методист, Алексей Тихонович.

— Наша служба не будет находиться в безвоздушном пространстве, — ответила Ольга Васильевна. — Мы будем работать в контакте с органами и народного просвещения и здравоохранения. Одна из школ и один из детских садов будут выделены специально для наших срочных нужд. Это не значит, что гороно освободится от организации учебного процесса в этой школе, так же как горздравотдел не будет отстранен от охраны физического здоровья школьников.

— Младшего мальчика дошкольного возраста мы поместили бы, — продолжал Симбирцев, употребляя глаголы в разных временах, — в детский сад, о котором только что сказала Ольга Васильевна. Что касается решений, то они были приняты юридической комиссией, а еще через несколько дней их оформили через суд и они получили силу закона. — Симбирцев сделал шаг назад и прислонился к стене.

— Теперь представим себе, что Андрею не пришлось бы докладывать предположительно, а все, что он говорил, произошло в действительности. Стал бы Леня Шрамов вором? Попал бы он в тюрьму?

— Нет! — хором ответили молодые голоса.

— Другой вопрос. Есть у нас уверенность, что младший брат Лени не пойдет под влиянием своих преступных родителей по тому же пути?

— Нет!

— Могла бы надежно оградить его будущее система охраны морального здоровья, если бы такая была?

— Да!