Две полоски. Двойная ошибка

Мать с отчимом меня убили бы за четверки. По их мнению, девочка должна учиться только на «отлично», быть скромной, правильной, покорной. Но там, в списке моих кровных и не совсем родственников, было много еще чего.

Назвался грибом – полезай в лукошко. Или как там?

Сука, да что ж сегодня я так часто вспоминаю слова и прибаутки отчима? Гори он, тварь, в аду.

Мне даже не придется имитировать тошноту, реально сейчас вывернет на ковер номера за много тысяч долларов.

– Ты, я надеюсь, чистая? В рот с резинкой берешь или нет? А то не люблю я все эти посторонние предметы.

Опять что попало не ответила.

– Да, у Берты все девочки чистые.

Что я несу? Так вжилась в роль, что того и гляди сама припаду к его члену и начну исполнять, пропихивая в гортань его агрегат.

– Разденься.

– Можно для начала в туалет? – перебираю ногами, до белых костяшек сжимая сумочку, смотрю на мужчину, он вроде бы спокоен, и ничего такого не заподозрил.

– Иди.

Семеню в указанном направлении, закрыв за собой дверь, опершись на раковину, часто дышу. Господи, ну и попала ты, Успенская, в такое дерьмо попала, что не факт, что выкарабкаешься.

Но двое дяденек в строгих серых костюмах сказали, что это плевое дело, с моими-то мозгами и внешними данными ничего не стоит увлечь мужчин и сделать, что они просят.

Мужчин? Каких таких мужчин? Их что, больше, чем один?

Почему всем от меня что-то нужно? Я вообще не при делах в той истории, что произошла, я всего лишь переводчик, а не контрабандист или преступник, которого разыскивает Интерпол. Я не перевозила кокаин в вагине и бриллианты в желудке.

Так, нужно успокоиться, с виду вроде приятный мужчина, серьезный, костюм хороший. Снова тошнит, открыв воду, пью из ладошек, пульс зашкаливает. Пальцы дрожат, вытираю руки, отлепив от одной сережки с ее внутренней стороны камешек, зажимаю в кулаке.

Просто иди, Оля, и просто сделай это. Родина тебя не забудет, если что, похоронят под березками у реки.

Господи…страшно-то как.

Глава 2

Когда выхожу, он все еще сидит в кресле, что-то читает в телефоне, включаю свою фантазию, подхожу походкой гулящей кошки, на ходу спуская бретельку платья.

– Скучал?

Ловко усевшись на подлокотник кресла, одной рукой веду по спинке, другой – по его плечу. Мужчина откладывает телефон, поворачивается, смотрит.

А я забываю, как дышать. В голове шум и ни одной мысли.

– Ты там что-то приняла?

У него карие глаза, красивые, цвета крепкого чая с черными лучиками от зрачка. Убийственные глаза.

Солидный, холеный. Думаю, за тридцать. Приятно пахнет, а мне хочется выпить виски прямо из бутылки, что стоит рядом. Я таких мужиков видела только в сериалах и криминальных новостях, обычно из их домов полиция выносила деньги сумками и чемоданами – слитки золота.

Левой рукой тянусь дальше, нужно закрепить этот треклятый жучок, на задней стенке кресла. Но, как только я это делаю, бедро сползает с подлокотника, и я начинаю заваливаться назад.

Перед глазами пролетает вся моя никчемная жизнь.

Мужчина ловит за платье, ткань трещит, лямки вырываются с нитками, я сама вскрикиваю, хватаясь за его плечи.

– Ты там нюхала что-то?

– В смысле?

Он поймал меня, потянул на себя, и теперь я практически голая с торчащей грудью, восседаю на его коленях и снова отвечаю неправильно на простой вопрос.

– В коромысле. В Пскове так отвечают непутевым шлюхам?

– Нет, нет, я не наркоманка. Ничего такого, клянусь. Я вообще в жизни никогда ничего не принимала.

Чувствую, это придется исправить, если я вживусь в роль и решу сделать карьеру проститутки.

– Ты шлюха, но неумелая. Я это уже понял. Вас по объявлению набирают, через газету?

– Да.

Шикарный ответ, но надо валить, часть миссии я уже выполнила, на вторую не пойду, это очень опасно. К тому же он спросил о наркотиках, как чувствует.

– Может, уже приступишь к основным обязанностям?

– Ой, я совсем забыла. Презервативы забыла.

– Говорила, что чистая.

– Для надежности.

– У меня есть.

– Нет, у нас свои, проверенные.

– Ты, милочка из Пскова, решила меня наебать?

– Нет.

– Тогда опустилась на колени и сделала то, за что тебе платят. А то я поставлю тебя сам и буду ебать, но уже очень грубо.

Он легко разрывает остатки платья, кидает в сторону. Моя кожа моментально покрывается мурашками, соски торчат, а тошнота вновь подкатывает. На скулах играют желваки, губы плотно сжаты, это плохой признак.

Чувствую его взгляд, он оценивает, проверяет, так что нутро сворачивается в комок. «Смерть в полдень» не помогает, предательница, я так на нее рассчитывала.

– Встань на колени. И возьми. Мой. Член. В рот.

Унижай и властвуй?

Кратко и по делу.

Круто ты попала, Олечка. Как кур в ощип, привет от отчима. Он всегда орал, что я буду проституткой, вот, Фёдор Петрович, сбылась ваша мечта, выпейте за это самогоночки.

А вот сейчас и проверим, насколько я покорна.

Кашляю, надеюсь, жучок уже заработал сейчас, те дяденьки в костюмах с каменными лицами, должны его отвлечь, и я смогу уйти. Но ничего такого не происходит, и вот именно в этот момент накатывает паника.