Две по цене одной

Ева наблюдала из салона, как ее бывший подлетел к бритоголовому шкафу, начал ему что-то очень агрессивно объяснять. И не смутило Барсегяна, что он был почти на голову ниже шкафа, к тому же значительно у́же в плечах.

Мужчины долго препирались, хотя, слава богу, без рукоприкладства. А затем почему-то обменялись номерами телефонов и на этом распрощались.

Бритоголовый сел в своей битый мерс и уехал, а Арам поспешил к Еве.

— Открой! — тут же потребовал.

Ева нажала на кнопку. Замки щелкнули, и очень скоро ее действительно достали из салона.

Арам буквально подхватил ее под мышки и вытащил на улицу. Его прикосновения казались такими естественными и неестественными одновременно. Странное чувство.

Он заставил Еву опереться о машину. А увидев кровь на верхней губе, которую она кое-как вытерла рукой, резко выругался.

Впрочем, к самой Еве обратился вежливо, даже ласково:

— Ты сильно пострадала, малышка?

Хмуро оглядел ее, потрогал больной нос.

— Ой… — простонала Ева, убирая от лица его руку. — Немного стукнулась о руль.

— Сейчас, сейчас, милая, — проговорил он озабоченно.

Ева и мяукнуть не успела, как была усажена на пассажирское сиденье его джипа, а на нос ей уже положили небольшой гипотермический пакетик с раздавленной внутри холодной капсулой.

Арам же остался на улице, отогнал ее машину к обочине, чтобы не создавать пробку. Потом кому-то звонил, о чем-то договаривался. Наконец и сам тоже забрался в машину.

— Как себя чувствуешь? В порядке? Может, к врачу? — спросил, устроившись на водительском месте.

Убрал с ее лица ледяной пакет и снова зачем-то потрогал онемевший от холода нос.

— Все в порядке, не надо врача, — тихо ответила Ева, а потом увидела, как к ее машине подъехал эвакуатор. — Ой!

— Тихо, не волнуйся, — выставил вперед ладонь Арам. — Твою машину отвезут на СТО и починят.

— А я? — охнула Ева.

— А тебя я сам отвезу. Еще ты за руль в таком состоянии не садилась.

Он замолчал, завел машину и, не спросив адреса, повез Еву домой.

«Знает, где я живу! Ну точно следил…»

Однако сил на споры не было, да и нос начал болеть. Наверное, ничего страшного, что она позволит Араму немножко о себе позаботиться?

И они вполне мирно покатили по загруженным машинами краснодарским улицам.

Арам сосредоточился на ведении авто, лишь изредка с беспокойством поглядывал на Еву. А когда подъехал к дому, где располагалась бабушкина квартира, спросил:

— Ничего не болит?

Ева невольно усмехнулась.

— Странный ты, Арам. Утром раздавить обещал, а вечером беспокоишься, машину чинишь, домой везешь… Нелогично!

— Раз умничать начала, значит, точно оклемалась, — подметил он со вздохом облегчения. — Что до помощи, все очень даже логично. Какой нормальный отец позволит, чтобы его дочь возили на разбитой машине? Тебе ее починят и пригонят в ближайшее время. Я договорился, чтобы заодно посмотрели и двигатель, получишь как новенькую. Ты должна возить моего ребенка исключительно на исправном авто.

«Вот о ком он заботится — о дочери, и вовсе не обо мне. Ну да, против такой логики не попрешь…»

— Арам ты Надю знать не знал еще недавно, с чего вдруг такая забота? — все же не выдержала.

И заработала за этот вопрос долгий, тяжелый взгляд. Арам этим взглядом будто открывашкой пытался вскрыть ее душу — такое у нее возникло ощущение. На ее вопрос не ответил, лишь прогремел с непроницаемым выражением лица:

— Уступи мне, Ева. Стань моей… И позволь видеться с Надей. Я обещаю, тогда ты ни в чем не будешь знать отказа.

При этом он так на нее посмотрел, что на какую-то долю секунды ей захотелось закричать «Да! Да, да… Я хочу быть твоей!»

Да что там, она действительно этого очень хотела… раньше. По триста раз на дню представляла, как он за ней приедет, как будет умолять ее о прощении, как бухнется перед ней на колени с предложением руки и сердца. Поблагодарит за Надю, станет рвать на голове волосы, узнав, что она все это время холила его дочь.

Конечно же, мечтать о таком было по меньшей мере наивно. Но какая девушка не грезила, чтобы за ней ухаживал любящий, надежный и заботливый мужчина?

Только вот Арам не был надежным и любящим. Ей ли не знать?

Реальность далека от мечтаний.

Он грубый и циничный самодур. Только и умел, что давить, приказывать, вынуждать Еву поступать так, как его павлиньему величеству надо. И плевать ему на ее мнение. Всегда было плевать!

Арам Барсегян уважал желания и мнение только Арама Барсегяна. Ему плевать, чего хотела сама Ева. Так было и в школе, и после. Наверное, когда его рожали, в палате сначала появилось его эго, а потом уже он сам

Но даже если не брать в расчет его замечательный характер, что он ей предложил? Стать любовницей? Неужели и правда не понимал, как унижал, предлагая такой статус?

Пусть глупое сердце Евы до сих пор трепетало, стоило Араму появиться, она никогда не согласится на его предложение. Как бы сильно ни хотела еще хоть раз почувствовать себя любимой им, она никогда не переступит черту, не станет спать с женатым мужчиной.

Пусть Арам Барсегян ищет себе другую подстилку, она уже побывала в этой роли.

Ева скривила лицо и с горечью процедила: