Две недели (СИ)

   - Как? - выдавил, наконец, Игорь.

   - Что? - поднял голову Богданов. - Ты про адрес? Да все просто. Поговорил с безутешными барышнями в поликлинике, нашел парочку самых болтливых, они и рассказали, что к Лебедевой несколько раз приходил какой-то тип, даже цветы ей на день рождения принес, ну и еще пачку левых сплетен в довесок получил.

   - А как адрес узнал? - подался вперед Игорь.

   - Запросто, мой юный друг, запросто, - снисходительно пояснил Богданов. - Дань, ты-то хоть догадалась?

   Даня несколько секунд напряженно чесала лоб и осторожно уточнила:

   - Что, букет был особенный?

   - Точно.

   - Какой?

   - Такой, - неопределенно покрутил кистью Богданов, - в форме сердца, ну ты знаешь, девчонки такое любят.

   - Разве такие не на заказ делают? - осторожно спросила Даня и тут же виновато развела руками. - Я просто не знаю.

   - Вот и я не знал, - вздохнул Богданов. - Пришлось позвонить одной знакомой и выяснить, на заказ такие букеты делают или так, ширпотреб.

   - И как? - уже не только Игорь, но и Даня ерзала от нетерпения, пока Богданов над ними издевался, включал чайник, насыпал сахар, кофе, и помалкивал.

   - Что как? - подал он, наконец, голос. - Заказной, естественно, иначе б я адресок не надыбыл. А так спросил, в каком магазине в районе поликлиники можно заказать букет, оббегал все, какие нашел и дело в шляпе, гражданина опознали. Он, оказывается, номер мобильного для связи оставил, я и пробил по своим каналам, что за крендель. Заскочил в паспортный стол, снял копию документов и вот, прошу любить и жаловать, Зубков Борис Андреевич собственной персоной, сорока лет, проживающий по улице Плотникова дом семь, квартира сорок три.

   С такими словами он расстегнул "молнию" папки и выложил на стол копии из паспортного стола. С отксеренной фотографии на них смотрел человек, как две капли воды похожий на портрет, нарисованный Семеном Семеновичем, только помоложе.

   - Да, и еще, - равнодушно сказал Богданов, - в букетик тот записка была вложена. Одна из медсестер посмотрела что там, пока Лебедева отвернулась.

   - Да не томи ты уже! - взмолилась Даня, от нетерпения едва не подпрыгивая.

   - Надо тебе пустырника купить, - заметил Богданов, и сжалился. - В записочке было написано, цитирую "С вечной любовью, и надеждой на взаимность. Богданов А.С."

   Поздние мухи в кабинете уже начали привыкать к периодически возникающему гробовому молчанию и жужжали, как ни в чем не бывало секунд пять, не меньше, прежде чем Игорь осведомился:

   - Так это что, от твоего имени?

   - Гений, - констатировала Даня, откинувшись на спинку стула. - Нет, ну он реально гений. Лебедева втрескалась в Богдана, приходит букет с запиской, а он спрашивает, от чьего имени.

   - От моего, - кивнул Богданов. - Теперь вспоминайте, когда был День рождения Лебедевой?

   - Десятого сентября, - уверенно ответил Игорь.

   - Молодец. Теперь вспоминаем, что за сущность Лебедева.

   - Ну, она прекрасная медсестра и от ее рук очень быстро растут зеленые насаждения, даже если не сезон. В разумных пределах, конечно.

   - А побочный эффект?

   - Она должна была любить определенного человека? - выпалил Игорь.

   - Не определенного, - назидательно поднял палец Богданов. - Любого. Но безответно. Ее сущность должна подпитываться страданиями. Для равновесия. Что у нас хуже неразделенной любви?

   - Задержка зарплаты? - предположила Даня.

   - Тебя никто не спрашивал, - ответил Богданов. - Короче. Зубков внушил Лебедевой, что любовь взаимна, в последний день забежал к ней домой, тяпнул пивка, и добил фактом, что я решил предложить ей руку и сердце. Это предположение, не более. После чего откланялся, а Лебедева покончила с собой от разделенной любви.

   - Очень интересный способ доведения до самоубийства, - кивнула Даня.

   - А записка? - вспомнил Игорь.

   - Какая?

   - Ну, предсмертная.

   - Ах эта. Она, судя по высыханию чернил, была написана дня за два до смерти. Доказано, что Лебедева побывала на стройке, уж не знаю зачем, потом у Зубкова спросим, но, скорее всего, в качестве медицинского персонала, не доверяет наш подозреваемый этому знаку. И, скорее всего, он ей наплел, что она сильно меня подставила. Во-от... В порыве раскаянья Лебедева пишет повинное письмо, вот вам и предсмертная записка.

   - Так давайте его арестуем, - неуверенно предложил Игорь, и тут же осекся.

   В самом деле, за что арестовывать честного гражданина? За букет? Скажет, что просто хотел порадовать, а все остальное имело смысл только для этого отдела, и аналогичных отделов в других городах. Получалось, что улик на Зубкова нет.

   - Надо у него слюну или кровь добыть, - задумчиво подала голос Даня. - Сверим с образцами на знаках и с теми, из помойки Лебедевой. Блин! Я запуталась! - досадливо призналась девушка. - Получается этот тип подсылал Семена Семеновича к Бомжу, Егорычу и прочим, а Горохов его сам пустил, раз они знакомы и, наверняка, сообщники.

   - Точно, - согласился Богданов.

   - А как он к Ване пробрался?