Две недели на соблазнение

— Вы думаете, что вы выше страсти? Думаете, что вашему идеальному миру не нужно ничего, кроме косных правил и бесчувственного опыта?

Он отступил на шаг и тихо сказал:

— Я не думаю, я знаю.

Она усмехнулась.

— Докажите. — Саймон молчал, и девушка добавила: — Так вот, позвольте показать вам, что даже герцог не может жить без страсти.

— Нет. — Он покачал головой.

— Что, боитесь?

— Просто не заинтересован.

— Сомневаюсь.

— А вы действительно ни во что не ставите репутации?

— Если вас так заботит собственная репутация, ваша светлость, приведите себе дуэнью. Или побыстрее женитесь на Виноградинке, и тогда все будет хорошо.

Герцог в растерянности заморгал.

— На виноградинке?..

— На леди Пенелопе. — Последовала долгая пауза. — Но если не сможете передо мной устоять… — Она приблизилась к нему почти вплотную.

— Что тогда? — спросил он.

Она завоюет его! Поставит на колени вместе с его идеальным миром!

Джулиана улыбнулась.

— Тогда ваша репутация окажется в серьезной опасности.

Герцог молчал. На щеке же его подергивался мускул.

Джулиане уже начало казаться, что сейчас он уйдет и оставит ее в одиночестве, но тут он заговорил:

— Даю вам две недели. Но, поверьте, вы получите урок, мисс Фиори.

Она нахмурилась.

— Какой урок?

— Вы узнаете, что репутация всегда торжествует.

Глава 4

Приемлемы шаг и рысь. Утонченные леди никогда не пускают лошадь в галоп.

«Трактат о правилах поведения истинных леди»

Светское время становится все более ранним.

«Бульварный листок». Октябрь 1823 года

На следующее утро герцог Лейтон поднялся с рассветом. Он умылся, облачился в свежую накрахмаленную сорочку и мягкие кожаные бриджи, натянул сапоги для верховой езды, повязал шейный платок и велел подать коня.

Через четверть часа он пересек просторный холл, принял от дворецкого перчатки для верховой езды и стек и покинул дом.

Вдыхая бодрящий утренний воздух, наполненный осенними запахами, Саймон приподнялся в седле, как делал каждое утро с того дня пятнадцать лет назад, когда принял герцогский титул. В городе или в деревне, в дождь или в ясную погоду, в холод или в зной — всегда этот ритуал считался священным.

Гайд-парк был практически пуст в столь ранний час, ибо мало кому интересно кататься верхом без возможности быть увиденными; и находилось еще меньше тех, кому хотелось покидать свои теплые постели в такую рань. Именно поэтому Лейтон сейчас так любил эти верховые прогулки по пустынным тропинкам, ведь через несколько часов они заполонятся теми, кто жаждал послушать последние сплетни, так как Гайд-парк в погожий день — идеальное место для обмена таким товаром.

Но было ясно: рано или поздно его семья станет предметом сплетен. И тогда ему, Саймону, придется защищать свое имя и репутацию, защищать честь герцогов Лейтон. А род его насчитывал одиннадцать поколений; его предки сражались бок о бок с Вильгельмом Завоевателем, и все Лейтоны с детства усваивали нерушимое правило: ничто не должно запятнать их имя.

На протяжении одиннадцати поколений это правило строго соблюдалось, но сейчас…

Сейчас все изменилось, потому что скоро станет известно о его сестре.

В последние несколько месяцев Лейтон принимал все возможные меры для того, чтобы его репутация и поведение были безупречны. Он расстался с любовницей, с головой погрузился в работу парламента и посещал множество приемов и вечеров, устраиваемых теми, кто оказывал влияние на мнение света. Кроме того, он наносил визиты наиболее уважаемым аристократическим семьям, а также распространил слух о том, что его сестра уехала на лето в деревню. И осталась там на осень. А потом задержится и на зиму.

Но этого было мало. Крайне мало.

И Саймон понял, что обязан обзавестись безукоризненной и добродетельной женой, будущей любимицей света.

Вчера у него состоялась встреча с отцом леди Пенелопы. Маркиз Нидэм сам подошел к Лейтону и предложил на днях «обсудить будущее». Лейтон не видел причины ждать — ведь чем быстрее он получит согласие маркиза на этот во всех отношениях подходящий брак, тем раньше будет готов мужественно встретить сплетни, которые могли распространиться в любую минуту.

Легкая улыбка заиграла на губах Саймона, когда он вспомнил о разговоре с маркизом — тот едва ли не сам сделал ему предложение. И это было не единственное предложение в тот вечер. И не самое соблазнительное…

Саймон выпрямился в седле и натянул поводья. Перед его глазами вспыхнуло видение: Джулиана, словно воительница, на балконе Уэстон-Хауса бросает ему вызов: «Так вот, позвольте показать вам, что даже герцог не может жить без страсти». Эти слова, произнесенные с мелодичным итальянским акцентом, словно эхо зазвучали у него в ушах. Как будто она снова была с ним рядом и нашептывала ему на ухо: «Страсть, страсть, страсть…»