Две недели чистого счастья

Айсулу осторожно развернула упаковку и повернула к мальчику картину. Он восторженно замер, приоткрыв ротик, и она умилилась: такой непосредственной была реакция ребенка.

- Тебе нравится, Юн Сок? – спросила Айсулу с улыбкой и получила в ответ энергичный кивок и сияющий взгляд бирюзовых глаз.

Анна выглянула из кухни, где у нее что-то жарилось-парилось-шипело-скворчало, и спросила:

- Что там у вас?

- Мама! Тетя нарисовала мне гору для Марала! И самого Марала тоже! Он очень красивый!

Женщина подошла и вгляделась в пейзаж:

- Ого! Айсулу! Да ты талант!

Девушка смущенно улыбнулась:

- Спасибо, Анна!

- Нет, это тебе спасибо за такую прекрасную картину! Сынок, потом папа повесит ее у тебя в комнате!

- Хорошо, мамочка! И я буду смотреть на Марала!..

- Конечно, мой золотой, - и она вернулась на кухню.

- Анна, тебе нужна моя помощь? – крикнула вслед Айсулу, но та отказалась. Девушка решила немного поиграть с мальчиком, но тут в дом вошел Чимин, и все внимание Юна досталось любимому «дяде Чимину». И художница опять невольно залюбовалась тем, как эти двое гармонично смотрятся вместе.

- Дядя Чимин, а тетя нарисовала мне Марала! – сверкая глазками, воскликнул мальчик.

- Ого! А мне можно посмотреть?

- Да! Я сейчас покажу тебе! – ребенок подхватил подарок и развернул изображением к мужчине.

- Ух ты! – восхитился тот. – И правда – твой Марал! А тетя Айсулу мне ничего не показывала, - и столько обещания было в его голосе и поднятых на девушку глазах, что она почувствовала жар на щеках – все никак не могла привыкнуть, когда парень смотрел на нее ТАК: словно облизывая взглядом, суля все возможные наслаждения.

А Чимин уже вновь, как ни в чем не бывало, разговаривал с малышом. Пытаясь преодолеть смущение, она ушла к Анне.

Вскоре приехали Тэхён с Чхе Рин, а буквально вслед за ними появился и Хосок. Все были в сборе, и Анна, выглянув на улицу, позвала желающих перенести на столы готовые блюда. Чимин и Айсулу ожидаемо оказались в числе этих «желающих». Потом женщина одела сына и выпустила его во двор.

Юнги вынес колонку и включил какую-то ненавязчивую музыку. Большая компания расселась за столами, сдвинутыми вместе, и веселье началось.

Айсулу сидела рядом с Чимином и чувствовала себя вполне комфортно, тем более что парень постоянно следил за тем, чтобы ее тарелка не оставалась пустой. Девушка даже шепнула ему, что такими темпами она скоро растолстеет, на что тот ответил, приблизив губы к ее уху: «До этого тебе еще очень далеко, так что кушай хорошо!» - и как бы невзначай мазнул легким поцелуем по девичьей щеке, вызвав на ней румянец.

Все наслаждались вкусной едой, поднимая бокалы с вином или стопки с соджу (кто что предпочитал). Мужчины говорили о том, что этот год был напряженным, но они и многого достигли. Намджун с воодушевлением сказал, что в будущем году они будут работать еще старательнее, и все поддержали его одобрительными возгласами и дружно выпили. Чимин не отставал от друзей, и Айсулу тихо спросила, как они поедут домой, ведь за руль ему садиться уже нельзя.

Парень беспечно махнул рукой и ответил, что у Шуги-хена много гостевых комнат, и они могут заночевать в одной из них. Девушка немного расслабилась и принялась наблюдать за всеми.

Юн Сок привычно сидел между родителями, и те по очереди подкладывали ему в тарелку вкусные кусочки. Девушка засмотрелась на эту картинку семейной идиллии, когда почувствовала, как прохладные пальцы обхватили ее ладонь, а мурлычущий голос тихо спросил: «Нравится?»

- Да, - не задумываясь, ответила она, а потом только сообразила, о чем он спрашивает, и сильно сжала его пальцы. – Чимин!

- А что я? Я ничего такого не спросил… - а по полным губам змеилась хитренькая такая усмешка, так что Айсулу не сдержалась и под столом ударила его по бедру. Но парень только тихо засмеялся.

Намджун и Ми Сун сидели напротив нее, и художница не могла не подметить, что лидер настолько трепетно относится к своей девушке, словно она хрупкая бесценная фарфоровая ваза. И это при всей его неуклюжести в быту. Но то, как он смотрел на профайлершу, как осторожно касался ее длинными красивыми пальцами, заправляя за ушко непослушную прядку волос, говорило о глубоких чувствах. Та была немногословна, но ясно улыбалась в ответ на какие-то слова Намджуна.

Джин и Чонгук, как обычно, хохотали и дурачились, Юнги с улыбкой поглядывал то на Анну, то на сына. Чхе Рин, кажется, была без ума от своего красавца-парня: она постоянно что-то щебетала ему, ослепительно улыбалась и кормила Тэхёна, поднося кусочки еды своими палочками к его рту. А парень воспринимал это, как само собой разумеющееся, - видимо, такая практика была у них в ходу.