Две могилы

¹²⁸ «Латакия» — название табака, обозначающее не его сорт, а технологию приготовления. Табак высушивается в дыму опилок твердых сортов дерева (чаще всего дуба, мирта и кипариса), за счет чего приобретает уникальный вкус и аромат, напоминающий запах дегтя или креозота.

80

Несмотря на тишину за спиной, Пендергаст прекрасно понимал, что Альбан преследует его. И конечно, скоро догонит.

Продолжая пробираться сквозь чащу леса, он размышлял над своей недавней догадкой. И уже не сомневался, что она верна, что он правильно определил, в чем заключается необычный дар Альбана. Сам Пендергаст, как и другие люди, тоже обладал этой способностью, но слабо выраженной, в зачаточном состоянии. А у Альбана она чрезвычайно развита. Следует быть очень осторожным, чтобы Альбан не понял, что его тайна раскрыта. Пендер­гаст не мог позволить себе выбрать неудачный момент для атаки.

Вскоре он обнаружил тропу, ведущую в лагерь дефектных, и побежал по ней со всей скоростью, на какую был сейчас спосо­бен. Тропа понемногу поднималась вверх, и в нескольких сотнях ярдов впереди уже показалась кромка кратера, в котором располагались поля и сам лагерь. Пендергаст с головокружительной скоростью спустился по крутому склону, не обращая внимания на ямы и кочки под ногами.

Он пробрался сквозь кустарник, ограждающий возделанные поля. Кукуруза выросла выше человеческого роста, и в ней можно было укрыться от посторонних взглядов. Ее ряды тянулись перпендикулярно нужному направлению. Пендергаст двинулся вглубь поля, немного притормаживая, чтобы проскользнуть меж­ду высокими стеблями растений. До него донесся постепенно приближающийся шум погони.

Внезапно Пендергаст развернулся на девяносто градусов и побежал вдоль рядов кукурузы. Затем опять изменил направление и помчался с максимальной скоростью поперек рядов, петляя между стеблями. Но все оказалось бесполезно: у него не было­ никакой возможности неожиданно напасть на преследователя или заманить его в засаду. Альбан был вооружен, а Пендергаст — нет. И это не могло кончиться ничем хорошим.

Он заметил впереди свет и бросился к дальнему краю кукурузного поля. Все так же бегом пересек хлопковую плантацию. Низкорослые растения не давали никакой защиты. Пендергаст слышал шаги бегущего за ним Альбана, его шумное дыхание. Началась настоящая погоня, и победитель в этом забеге был известен заранее.

Как раз в тот момент, когда Пендергаст понял, что не добежит до подземного лагеря, он увидел впереди так называемых де­фект­ных. Беспорядочной молчаливой толпой они возвращались с дальних полей, неся инструменты на плечах. В рваной одежде, с дырявыми соломенными шляпами на головах они представляли собой жалкое зрелище.

Шедшие в первых рядах остановились, удивленно глядя на погоню. Однако Пендергаст не сумел распознать среди них Три­страма.

И тут неожиданно он услышал песню, точнее говоря, военный­ марш. Повернул голову направо и увидел приближающийся со стороны причалов отряд солдат. Близнецы. Их было около сот­ни — столько же, сколько и дефектных. Мужчины и женщины, юноши и девушки в возрасте от четырнадцати до сорока лет, одетые в обычную серую униформу, с Железными крестами на груди — очевидно, символом новой расы господ. Впереди шли несколько офицеров в парадных нацистских мундирах. Все они были­ вооружены и, приблизившись, выстроились в колонну, продолжая распевать марш:

Es zittern die morschen Knochen

Der Welt vor dem großen Krieg...129

Пендергаст понял, что проиграл. Ему не удастся убежать. Он остановился и повернулся к солдатам.

Альбан, отставший на сто ярдов, замедлил бег. Затем с улыбкой на лице перешел на шаг и снял с плеча винтовку.

Солдаты приближались, не переставая петь:

Wir haben den Schrecken gebrochen,

Für uns war’s ein großer Sieg...

Однако стрелять Альбан не стал. Он подошел еще ближе, и Пендергаст понял по выражению его глаз, что сын хочет растянуть удовольствие, насладиться мгновениями триумфа, не обрывая его преждевременно убогим выстрелом в упор. К тому же теперь у этого спектакля появились зрители, а у него самого — возможность выступить перед публикой. Еще раз испытать себя.

Пендергаст до отвращения четко представлял, что сейчас чув­ствует сын.

Wir werden weiter marschieren

Wenn alles in Scherben fällt...

Альбан уверенными движениями обыскал Пендергаста, отобрав последнее оружие — маленький ножик. Повертел его в руках и подвесил к поясу — на память.

Солдаты остановились перед ними, молодые, улыбающиеся, розовощекие, пышущие силой и здоровьем. Стоя навытяжку, ров­ными рядами, они закончили песню:

Denn heute da hört uns Deutschland

Und morgen die ganze Welt.

Капитан Шерман, облаченный в эсэсовский мундир, прошелся вдоль строя, развернулся и посмотрел сначала на Пендергаста,­ затем на Альбана. И начал медленно обходить их вокруг.

— Отличная работа, — сказал он Альбану на чистейшем анг­лийском. — Это последний из тех, кто напал на нас. Оставляю его тебе.

— Благодарю вас, mein Oberführer, — ответил Альбан и с улыб­кой обернулся к Пендергасту: — Итак, отец, ты проиграл.