Две луны (СИ)

Цены и правда впечатляли. Если простая капроновая сеть из тонкой лески метр на метр выходила за 7 медяков, то небольшой лист жести стоил уже четыре серебра, а проволока целых три. Капкан для мелкой дичи стоил золотой, что было космосом для землян, хотя из космоса товары и привозили. В общем и целом, картина вырисовывалась такая: выходило, что, если наловить каким-то образом 12 кило мелкой рыбешки, которая водилась на реке в изобилии, можно было купить на них три крючка и 2 метра лески. Опять наловить рыбы, и взять крючки побольше и леску попрочнее. Потом исхитриться поймать крупную рыбу и через несколько дней удачной ловли уже обзавестись сетью и ловить ей. Таким образом, через пару-тройку недель упорной ловли выходило заработать на лист железа и, изготовив наконечники для копий, можно было начинать пробовать охотиться. А через три месяца при удачном стечении обстоятельств обзавестись нехитрым бытом и почувствовать себя хоть и нищебродом, но уже не дикарем. Но это в поселке, а при жизни наверху все выглядело гораздо печальнее.

Они немного взгрустнули от своих жалких перспектив, но, понимая, что свою дорогу уже выбрали, занялись текущими заботами. Получив брикеты пайка, Петр обзавелся нашивкой 2 ранга географа, корейцу тоже выдали ранг, а Муня получил долгожданный второй ранг исследователя. Он тут же попытался открыть брикет, желая увидеть, чем его дополнили, но тут же получил по рукам и был немедленно исключен из списка хранителей еды. Данные для карты они сдали почти целиком, не стали раскрывать только местность от родника и выше. Ну и поле, разумеется. Просмотрели каталог еще раз, ища в нем все для выделки шкур. Отыскали набор для выделки. Он стоил аж два золотых и от него сразу отказались. Составляющий списки покупок даже не потрудился тщательно заретушировать все надписи и в углу красовалась надпись «али-экспресс». Кусок мыла стоил восемнадцать медяков, а килограмм соли целых шесть золотых. Уксуса просто не было, хотя можно было обойтись и без него при выделке шкур. Хунг тяжело вздохнул, глядя на все это ценовое безобразие, махнул рукой и отошел в сторону, бормоча ругательства.

Поизучав меню возможных покупок и насладившись по полной своей финансовой безнадегой, вышли на площадь. Там поболтали с рыбаками, принесшими рыбу на сдачу. Выяснили, что рыбы в реке пруд пруди, но крупной много не наловишь. Удилища ломались, леска рвалась. Удобных заводей для загона рыбы и установки сеток вблизи поселка не было, а далеко от него уходить было опасно. Несколько рыбаков уже пропали. Что с ними случилось, так никто и не знал. Лодок тоже еще не понаделали. Не хватало организаторов для коллективной ловли. Все кучковались по три-четыре человека, в основном по расовому признаку. Доверия друг другу у бывших заключенных не было. Самые сильные пока боролись за власть и в поселке царила атмосфера недоверия и легкой ненависти к редким счастливчикам, в карманах которых завелись кредиты. Разговаривали с обитателями лесного форта нехотя, по каплям выдавая информацию о жизни поселка. Некоторые вообще ничем не занимались, предпочитая питаться пайками, внимательно наблюдая за результатами чужого труда.

Бесцельно пошатавшись по улицам, решили возвратиться на площадь, опасаясь нарваться на драку. Слишком много внимательных взглядов их сопровождало. И взгляды эти были отнюдь не дружелюбные. Было стойкое ощущение чужаков, припершихся в незнакомое место где- то на Диком Западе. Не хватало только тревожной музыки и револьверов на поясе. По дороге обратно из кафе выглянул китаец и призывно поманил рукой. Петр показал пустые карманы, но тот покачал головой и снова позвал к себе. Они подошли.

— Зовите меня Ляо. Если хотите чаю, я налью в долг. Знаю, что отдадите. Русские любят труд. Днем в кафе все равно редко кто бывает, можете посидеть, подождать Сэма здесь.

— Откуда знаешь, что мы именно его ищем? — спросил Петр.

— Вижу хорошо. Если хотите, могу приготовить яичницу. Сделаю всего за медный кредит, все равно пропадут.

— О, вот и сервис появляется. Скоро здесь девки начнут плясать, и менестрели с черной кожей будут вышибать слезу «Владимирским централом». Яичницу готовь. Полжизни не ел яичницы. Еще бы со шкварками. Сейчас как запануем с ней… — Муня не смог промолчать.

— Муня заткни фонтан. Спасибо, Ляо. Яичницу, черт с ним, сделай. А яйца где брал?

— Приносят иногда в подарок. Иногда сам нахожу. Сегодня принесли.

— Точно свежие? А то вы, я знаю, любите всяких там тараканов и зародышей. — подозрительно спросил Муня.

— Эти свежие. Я знаю, китайскую кухню белые не очень жалуют.

— Да как ее любить? Вы же что увидите, то и готовите. Змеи, собаки, черви, забытые чужие трусы…

— Муня, еще слово… — угрожающе вскинулся Петр.

— Ладно, молчу. Так, вспомнил передачи по телеку. Забыл, как называется. То ли «вокруг света», нет не то, ну там наши на выходные приезжают в заграничный город и сутки там шароебятся по — всякому.

— Муня! Опять?

— Все! До Сэма слова не услышите!