Две души. Испытания бытом

Неделя... Жуткие долгие дни, тянущиеся, как еще не застывшая смола... За это время гости у свекрови бывали лишь дважды, а вот мальчик-аполлон появлялся в поле моего зрения практически постоянно, как гурман, дорвавшийся до любимого редкого блюда. И каждый раз требовал к себе внимания. Много внимания. Я хлопала ресничками, изображая дурочку, благосклонно внимала его нелепым напыщенным комплиментам и каждый раз мысленно желала 'всего самого хорошего, доброго и светлого' как ненаглядному мужу, так и его незабвенной матери, которую все чаще хотела послать по всем известному адресу. Самым обидным было отсутствие всяких симптомов беременности: не было ни тошноты, ни рвоты, ни 'зеленения' при взгляде на еду. Я чувствовала себя так же, как обычно, а значит, приходилось исправно посещать совместные приемы пищи и общаться с этим ребенком с мозгом инфузории-туфельки.

Однажды ночью, когда я, отправив рабыню спать в комнатку по соседству, уже готова была страстно отдаться Морфею, меня вновь посетил хранитель. Не тратя времени на попытку установить контакт, сущность обхватила мою руку своим щупальцем. Я честно попыталась испугаться, но вместо этого пришло умиротворение и ощущение правильности действий непонятного существа, а перед глазами стали появляться картинки, цветные, полномасштабные, как в кинотеатре. Вот 'аполлон', яростно жестикулируя, выговаривает что-то в коридоре плохо одетому некрасивому пареньку, явно находящемуся в подчинении у красавца. Юноша слушает, опустив глаза, а когда Паринос важно разворачивается и наконец уходит, мальчишка мгновенно поднимает голову и обжигает спину своего господина взглядом, полным ненависти и презрения. Вот тот же паренек жадно поедает что-то в углу на кухне, умостившись на небольшом табурете, а повар, высокий мощный дядька, отдает приказы мальчишкам-поварятам. Открывается деревянная дверь, входит рабыня, обычно прислуживающая Арениле на ее вечерах, и паренек сразу настораживается, напрягается, будто прислушивается к диалогу между девушкой и поваром. Вот тот же паренек вечером сидит во внутреннем дворе дома на лавке рядом с малолетними рабами и о чем-то расспрашивает их.

Картины сменялись одна за другой, и когда хранитель наконец отпустил меня и исчез, я точно знала, кто шпион. Выходит, Варт успешно воспользовался моей методикой обучения рабов... Да, действительно, хороший 'разведчик' получился. Слуги с рабами на него не обращают внимания, привычно считая за своего, высший свет смотрит с презрением и мысли не допускает, что этот тихоня имеет мозги, а он потихоньку собирает информацию, необходимую для своего ведомства. Браво, муж мой! Браво! Бис! Если бы не сущность непонятного происхождения, я вряд ли догадалась бы, кто именно здесь работает под прикрытием.

Глава 15

Если бы супруги не жили вместе, удачные браки встречались бы чаще.

Фридрих Вильгельм Ницше

Ирма:

Моя бессменная домработница надолго заболела, Тоша последнее время был загружен работой, и мне пришлось испытать на себе все прелести земного быта. Как люди справляются здесь без магии? Ведь это же сущий кошмар! Одна кофемашина чего стоит! Попробуй запомни, что именно надо нажимать, чтобы получить нужный напиток! А уж когда она не выдерживает варварского обращения и вдруг ломается, приходится с опаской подходить к плите и варить кофе в турке и при этом не залить ничего вокруг, ведь убирать теперь некому. Кроме тебя самой... А ведь это всего-навсего кухня... Есть же комнаты, ванная, коридор... А Алиса? Нужно же найти время и на дочь! Да и себя не забыть. Мужья любят красивых и ухоженных жен... Эту истину мне вбивали практически с рождения... В общем, уже через три дня отсутствия бабы Вали я самой себе напоминала огородное чучело, по нелепой случайности оказавшееся в городской квартире. Одно радовало: супруг приползал уставший, его хватало только на дежурный комплимент нам с дочерью. После этого он заваливался спать, даже не поужинав. Хотя, если быть совсем уж честной, ужинать было особо нечем: готовить я не умела, а ресторанная еда нам с мужем нравилась не настолько, чтобы заказывать ее каждый день. Так что я питалась разнообразными бутербродами (когда могла смотреть на них без рвотных позывов), а Тоша ел на работе.

Ира у зеркала не появлялась, и я могла не беспокоиться, что мой внешний вид вызовет насмешку со стороны подруги. Впрочем, я настолько уставала эти дни, что даже насмешки вряд ли меня затронули бы.

Свекры вернулись из своего путешествия еще более угрюмые, чем при отъезде. Рассказать им правду о Зое я не могла, приходилось отводить глаза, когда 'матушка' заговаривала о дочери. Чувствовала я себя при этом отвратительно, будто в перемещении этой бедовой девчонки в другой мир была и моя вина.