Две чаши весов

— Есть на что посмотреть? — закончила она его фразу вопросом. Оба засмеялись.

— Это верно. История у нас богатая. Нам пришлось многое перенести. Тут побывали и греки, и римляне. На протяжении многих веков пришлось бороться с арабскими завоевателями.

— Мне нравится эта страна! — воскликнула Лилит, наклоняясь над картой и чувствуя, как заряжается его энтузиазмом. — Однако хватит ли у нас времени? Севилья находится далеко от моря? — Девушка вздрогнула от мысли, что там может встретиться с Бертом.

— У нас теперь полно времени для всего, красавица. Мы можем объехать весь мир.

— Но не можем растянуть время до бесконечности, а лишь... до Севильи и обратно до Оливьеры? — Она подняла голову, гордясь, что запомнила и может произнести название его родного места. — Нет, я не то хотела сказать...

— А почему бы нашу поездку не продлить на неделю? — спросил Хосе. — Можно потратить на нее и месяц, но это будет слишком... много. Хотя неделя...

А действительно, почему бы и нет? — подумала Лилит, удивившись, что за короткий период с ней произошли такие перемены. Ведь ее отпуск начался только вчера. Кто вспомнит о ней в течение этой недели? Целую неделю она может быть свободна, а этого о ней еще никогда не случалось. Сейчас она ощутила пульс жизни, которого до этого почти не чувствовала...

— У тебя действительно хватит времени? — прошептала Лилит, отказываясь верить в обрушившееся на нее счастье.

— У меня есть время для всего. А в конце этой недели, — закончил Хосе с победным видом, — мы как мистер и миссис Гудбай отправимся на праздник в Севилью.

— Ты говоришь... — Лилит почувствовала, как мурашки побежали по коже, — ты говоришь о мистере и миссис Гейвуд?

— О, красавица, ты помнишь их имена лучше, чем я! — воскликнул он. Его черные глаза превратились в щелочки. — Смотри-ка, до сих пор ты так и не вспомнила свое имя. — Нет, он не задавал вопроса, а просто зафиксировал этот факт. — Какая, однако, у тебя странная память!

Хрупкая мечта, казалось, вот-вот разлетится, как мыльный пузырь, и не останется ничего, кроме капельки холодной воды. Она не могла позволить, чтобы это случилось. Не могла! Лилит глубоко втянула в себя воздух, набираясь вместе с ним смелости, и решила, что обязательно должна сказать всю правду.

— Я могу вспомнить все, что ты мне говорил, Хосе. Даже самую пустяковую деталь.

— Я тоже помню, что говорила ты, красавица. — Он повернул ее лицом к себе.

Но они сразу же отпрянули друг от друга, услышав женский голос. В комнату вошла Анна и пригласила к обеду. Следуя за ней, они пересекли зал, прошли через какие-то двери. Девушка продолжала лелеять свою хрупкую мечту — мыльный пузырек был пока еще в целости.

Возможно, мне удастся сохранить эту мечту в течение всей недели, подумала Лилит. А может быть, и дольше.

Нет, не следует ехать в Севилью! Если ей не удастся его отговорить, может произойти встреча с Бертом. Единственная надежда на то, что к этому времени Гейвуд решит вернуться домой.

А если они все-таки поедут и Берт окажется там? Если она столкнется с ним? И все время придется нервничать — и по дороге в этот город, и в дни пребывания в нем.

Когда она вошла в сверкающую чистотой, прохладную, выложенную кафелем, уютную кухню, радужная мечта не оставляла ее.

7

— Вот видишь, как много мы сумели посмотреть! — Хосе с сожалением сложил карту и взял из рук официанта, одетого во все белое, меню. — В общем-то, еще до того, как мы отправились в путешествие, было ясно, что неделя пролетит слишком быстро.

Лилит кивнула, утоляя жажду холодной минеральной водой. Солнечные лучи, проникая сквозь красно-белый зонтик, окрашивали их одежду и белую скатерть с национальной вышивкой в розовое. Этот же рассеянный свет придавал загорелой коже Хосе золотисто-коричневый оттенок. Солнечные зайчики искрились в черных глазах испанца, когда он время от времени поглядывал на спутницу.

— Ты о чем-то задумалась, красавица?

— Ох! — Лилит встрепенулась. — Я следила за солнечными зайчиками, которые так резво играли на тебе, словно старались обласкать каждую твою клеточку, и я им завидовала, — закончила девушка, не в силах оторвать влюбленных глаз от Хосе.

Как обычно, ворот его белой рубашки был расстегнут, обнажая загорелую шею. Лилит заметила, что повседневная одежда ее спутника — темно-серые брюки, широкий, расшитый орнаментом пояс, легкая жилетка, которую он никогда не застегивал, — очень ему идет. Он словно подчеркивал свою принадлежность к людям, которые родились и выросли в Испании. Его приверженность к национальным традициям вызывала уважение.

А было ли в нем что-то, что ей не нравилось? Она не могла ответить и лишь вздохнула, смахнув с блузки цветочный лепесток, и вернулась к грустным мыслям о том, что неделя, отпущенная для пребывания в Рае, близится к завершению. Эти мысли пугали.

— Конечно, неделя — очень короткий отрезок времени, — запоздало ответила Лилит. — Вот бесконечность, она не имеет...