Две чаши весов

— Это хороший чай, — возразила Лилит, готовая защищать все, что относится к Испании. — Только не подливай молоко. Так почему же это было нелегко?

— Мне не хотелось, чтобы в моем доме поселилась женщина. Фу, как можно пить чай без молока! — проворчал мужчина, опустошая чашку. — Ну так вот. Твои тряпки вечно сушились в ванной, когда я хотел принять душ, а наводя порядок, ты всегда куда-то засовывала мои вещи, и... — он сделал паузу, — если у меня появлялась знакомая, которая мне нравилась, мы должны были уходить из дома.

— Мне двадцать пять лет, — напомнила Лилит, изумляясь откровениям отца. — Я знаю, что такое жизнь.

— А у меня свои моральные принципы в отношении собственной дочери. — Он налил еще чаю и, несмотря на совет, плеснул в него молоко. — Именно поэтому я здесь и намереваюсь вытащить тебя отсюда, поскольку ты не послушала меня и не вернулась домой.

Лилит молчала. Она понимала его волнение, понимала, почему он здесь. У нее стало тепло на сердце. Дочь ласково посмотрела на отца. Перед ней сидел человек, еще не утративший свежести и привлекательности. Инспектор был одет в светлый пиджак — уступка теплому климату, — сидевший на нем так же элегантно, как и обычный строгий костюм. Глядя на Боба, никто не мог бы предположить, что он провел ночь в полете по маршруту Лондон — Мадрид — Картахена.

— Но как ты узнал, что я именно здесь? — спросила Лилит. — Ты ведь не заезжал на картахенский курорт, а сразу же приехал сюда.

— Совершенно верно, — произнес он с профессиональной гордостью, довольный, что дочь оценила его детективные способности. — Если бы ты оставалась на том курорте, я бы сообщил тебе кое-какие подробности, связанные с планами твоего дружка.

— Не называй его моим дружком!.. Какие планы?

— Разве ты не знаешь, что он толкался во все двери компаний звукозаписи, представляя себя популярным певцом?

— Да, я об этом знаю. Он упоминал, что любит исполнять народные песни.

— Пусть то, что я сейчас скажу, не выводит тебя из равновесия. — Отец покачал красивой головой. — Он находится здесь, чтобы на деньги своей жены привлечь какую-то группу местных крикунов...

— Народная музыка этой страны прекрасна, — резко парировала дочь.

— Прошу прощения, насчет нее у меня нет никаких сомнений. Что же касается Гейвуда, то он намерен использовать эту группу для записи своей пластинки. — Боб Осборн глотнул чая и поморщился, посмотрев на колбасу и яйца. — Слушай, а это съедобно?

— Просто вкусно, — сказала Лилит. — Значит, Берт приехал сюда, чтобы нанять певцов, которые пели на празднике?

— Совершенно верно, — подтвердил отец, с аппетитом уплетая колбасу. — А там, где находится Гейвуд, можно отыскать и тебя. То, что я сделал, не нуждалось в проверке фальшивого паспорта. Какого черта тебя угораздило воспользоваться им?

— Что здесь особенного? — Лилит посмотрела на нетронутые булочки и мед.

— Перестань! Ты нашла другого парня? И опять такого же подлеца?

— Он не подлец! — От негодования Лилит вздернула голову. — Он хороший человек. Очень хороший... — У нее выступили слезы, и девушка раздраженно вытерла их бумажной салфеткой.

— Перестань, возьми себя в руки, — спокойно сказал отец. — А ты молодец, вела себя сейчас достойно.

— Что ты имеешь в виду? — Она почувствовала, что отцовская сдержанность благотворно повлияла на нее.

— Твой ответ. Ты умеешь защищать. — Светлосерые глаза смотрели на нее с гордостью. — Не думал, что в тебе столько сил.

Лилит с удивлением взглянула на него.

— Тебе нравится, как я себя веду?

— В общем-то нет, но сейчас понравилось, — ответил отец, как всегда, скупо выражая свои чувства. — Что-то в тебе изменилось.

— Мне кажется, — начала девушка, — что за это я должна благодарить Хосе.

— Так где же этот испанец? И почему при упоминании его имени ты чуть не расплакалась? Давай, выкладывай...

2

— Дыши, черт тебя побери! — прогремел рассерженный голос откуда-то из темноты. — Ты должна жить!

Сознание Лилит, объятое густым фиолетовым туманом, с трудом уловило смысл этих слов. Сначала показалось, что это ночь обращается к ней, а может быть, море, вдруг заговорившее человеческим языком. Нет, не может быть! Эти теплые, ласковые волны Средиземного моря, которые вот-вот унесут ее в бесконечность, не способны разговаривать так грубо. Голос волн должен быть тихим, убаюкивающим, таким же вкрадчивым, как при накате на песчаный берег. Сейчас они нежно играют с ее длинными, темными волосами. А скоро укутают всю в легкий, прозрачный саван и поглотят навсегда, навсегда...

Скорее бы опуститься на дно этого глубокого голубого океана. Только это не океан, а море у берегов Испании. Скорее бы оказаться на дне. Очутиться в компании резвящихся рыбок. Увидеть, как они подплывают. Одна, вторая...

— Как ты отважилась на это? — прогремел голос, разрушая приятные мечты. — Как посмела?

— Я ничего такого не сделала. — Лилит заставила себя говорить как можно вежливей в ответ на негодующий тон незнакомца. — Совсем ничего...