Две битвы

Он снова замолчал, обдумывая все шаги. Затем, откашлявшись, принялся надиктовывать сразу оба сообщения. Прослушав записи, он удалил все и попробовал снова. Так же он поступил и с новым вариантом. Ему пришлось еще «попотеть» какое-то время, чтоб сообщение не выглядело слишком умоляющим, хотя нотки унизительного прошения пришлось включить.

Ближе к вечеру сумерки совсем сгустились, и космопорт накрыл мрак приближающейся ночи. Темный исполинский силуэт «Горгоны» в свете искусственного освещения стоял на все том же месте и жадно «глотал» энергию, необходимую для полного заряда. Огромные кристаллидные пластины, занимавшие целые комнаты внутри машины напитывались «током». О скоростной зарядке пока можно было забыть. Необходимого оборудования в космопорте для этого банально не было и, чтобы зарядить такого гиганта, как «Горгона», на существующих мощностях, требовалось «повисеть на линии» еще с десяток часов.

Карлсон просматривал отчеты о состоянии дел в подразделении, чтоб сложить полную картину и принять дальнейшие шаги. Еще нужно было время, чтоб пополнить запасы снарядов, ракет, дронов и не только разведывательных, но и боевых. Особенно досталось «Гуторам» так, что даже чинить было нечего. С «Гарпиями» и «Гуриями» дела обстояли получше: где-то 30% потерь оказались восполняемыми, но рем-боты были все заняты мех-доспехами. И с ними дела обстояли ни шатко, ни валко. Потери вроде бы были вполне восполняемые, с учетом богатых трофеев. Однако качественное восполнение, а не количественное, совсем не просматривалось. «Звезда» Урсулы потеряла 3 юнионовские машины. Ее «Цурюджи» можно было восстановить, хоть и с нюансами. Группа Хаку и Куцако потеряли безвозвратно «Самурая» под управлением «болвана», и «Ниндзя», который так же был под ИИ. Если потерю первого можно было попытаться компенсировать, каким-нибудь захваченным у локалов, то потерю второго с его «невидимостью» и инфра-звуком – нет. Где-то половина всех трофеев приходилась именно на результаты от звукового оружия «Ниндзя» и «Цурюджи» Урсулы. В этом был главный прокол изначального плана штурма базы локалов. Торнадо, должен был загнать всю технику врага в бункеры, а тяжелая артиллерия уничтожить охрану и «запечатать» выходы, чтоб замуровать максимальное число вражеских машин. Сейчас Карлсон искал, почему получилось так, как получилось. Не то, чтобы он был сильно разочарован, но по его гениальной, как он видел себе, задумке почти вся армия местных должна была перейти ему почти в целости и сохранности в заваленных бункерах и ангарах. Поэтому вместо слабого по большей части пехотного сопротивления, он получил вполне себе отпор. С другой стороны, имея на руках всю картину боя, он остался в целом доволен, как его подразделение справилось с превосходящим противником. Картинку портило только плачевное состояние 3-го звена Бомбасты и Тулулу: потеряны безвозвратно были почти все машины кроме «Голема». «Охотник» Оддлифа и «Катана» Куцако так же выпадали из обоймы в силу повреждений. Карлсон мирился с трудностью ремонта этих «модных» и «ультрасовременных» мех-доспехов, потому что прелесть юнионовских машин была именно в их интегрируемости в единый боевой юнит под управлением одного или двух пилотов. Для ГОК-вских машин требовался специальный дорогущий мех-доспех класса «Голиаф», «Гигант» или «Горец», а вот древние ФСМ-ские машины вообще нуждались в серьезнейшей доработке программного и аппаратного обеспечения. А тратить время и ресурсы на подготовку этого отсталого «хлама» Карлсон совсем не собирался. Проще и выгоднее было все это продать Альянсу, тем более, что тот забрал бы все сразу оптом. А вот продвинутые юнионовские машины, как всегда, нуждались в оригинальных запчастях, которые в этой «дыре» было не достать. Но у «Локи» данная проблема уже решалась на столько оперативно, на сколько возможно. Ведь на всю операцию Альянс давал месяц при том, что неделя уже прошла. Обнадеживало то, что неделя оказалась все-таки весьма результативной.