Двадцать отражений лжи

Но если праздник есть — надо веселиться. Я так и вижу, как Марлен с горящими глазами излагает перед моими бравыми парнями свой великий план, а потом раскрашивает шарики краской для аварийной маркировки кораблей и обсуждает со своим животиком цвета поздравительных надписей на голографии. Как Харлин и Наррау, изнывая от любопытства, покорно сидят на месте и дурят головы двум кураторам — бывшему и настоящему. Как Пешш, фамильярно облокотившись на стойку, толкает проникновенную речь, преданно глядя в глаза раздатчице, в то время как его соучастники в четыре руки опустошают казенные холодильники. И не важно, что раздатчица — биоробот и что теоретически уболтать ее невозможно. Я вижу, как над всем этим безобразием незримой тенью мечется мой неизменный помощник, пытаясь оказаться во всех местах одновременно. Как, впрочем, и всегда.

Я вижу все это, и вопреки веселью к глазам подступают слезы. Вы все-таки остались со мной. Моя крошечная, сублимированная Сеть. Значит, и я останусь с вами. И к демонам Филина, Эрро и всех прочих. У нас сегодня, в конце концов, праздник. И не мой. Наш.

Поэтому — веселитесь, агенты самой большой страшилки Галактики!

* * *

В свою каюту а заявилась к третьей ночной вахте, по ощущениям — изрядно навеселе. Скромный день рожденья к началу ночи превратился в далеко не скромную гулянку с привлечением всех соседей и знакомых. Как только в дверь Алиссондры начинали молотить с угрозами настучать на нас контролерам, буяна втаскивали внутрь и затыкали единственным доступным способом: привлечением непосредственно к преступлению. Правда, Марлен пришлось заранее отправить баиньки, дабы не привлекать к ней излишнего внимания.

Пропавших приходили искать, потом приходили искать тех, кто оправился на поиски пропавших… А особо обнаглевшие «гости» звонили знакомым и сообщали, что «Шалли тут зажала юбилей». Когда в каюте собрались все соседи и половина блока Алана, заявившие, что день рожденья девушки своего сослуживца они просто не имеют права пропустить, нам явно перестало хватать места.

Слава богам, минут за пятнадцать до того момента, как подгулявшая компания решила бы идти искать помещение попросторней, явился Айко, куратор блока Алана, и пинками разогнал своих агентов по каютам. Я бы к тому моменту этого уже бы сделать не смогла, и ночь закончилась бы на гауптвахте. Впрочем, кто сказал, что гауптвахта — это повод для отмены веселья?…

С моих агентов станется.

Я села на кровать и со стоном уронила лицо в ладони. Как представлю, что завтра (а точнее, уже сегодня) с утра снова окунаться по самые уши в эту тягомотину, так и тянет как следует разбуяниться и попасть-таки на гауптвахту. Там, по крайней мере, нет никаких документов.

Помедитировав пару минут, я заставила себя вернуться в гостиную, соорудить себе огромную порцию тонизирующего коктейля и задуматься, чем бы таким заняться до побудки. Мысли конструктивные, как и мысли вообще в голову являться отказывались. В поисках вдохновения я огляделась, и вдруг увидела ЭТО…

На столике посреди каюты, неизвестно как не замеченный мной раньше, лежал небольшой сверток. Сквозь полупрозрачный пластик слабо пробивался красноватый свет. Даже боясь предположить, что это то, о чем мне подумалось, я нетерпеливо развернула пластик.

Да, это оказался он. Крошечный алый камешек в простенькой оправе на длинной цепочке.

Несколько секунд я просто сидела, раскрывая и закрывая рот, как рыба, вытащенная из воды. А впрочем, чему я удивляюсь?…

— И теперь я буду звенеть не хуже сигнала к началу смены, — произнесла я в пространство. Пространство не отреагировало. Я поднялась на ноги и прошла к зеркалу. Цепочка скользнула на шею, и кулончик занял почетное место в моем позвякивающем ожерелье из амулетов. Маленькая частичка Сердца Рух, кристалл Рос, кто бы мог подумать… Почти крылья, почти свобода! И это «почти» такое незаметное, такое невесомое… И снова кажется, что выбор только за тобой. Совсем как когда-то…

Когда-то… Цепи самоконтроля разлетелись в дребезги, тело радостно закружилось по каюте. Сердце богини билось напротив моего сердца и говорило, что я свободна.

Наверное, я не взлетела в воздух только потому, что меня поймали и поставили на пол, а потом и вовсе, не иначе как для надежности, прижали к себе.

— Я знал, что тебе понравится, — прошептал Эрик мне на ушко, ухмыляясь. — С днем рождения.

Мне даже не надо было оглядываться, чтобы видеть, как он довольно, по-кошачьи, щурится.

— Эрик, но, может быть, это даже не мой день рожденья! — проговорила я. — Не говоря уже о том, что обворовывать орден Рух ради такого случая не стоило.

— Это определенно твой день рожденья. Я проверил.

— Когда?

— Примерно тогда же, — он заправил длинную прядь, выбившуюся из прически, мне за ухо, — когда и грабил почтенных старцев. И потом, какая разница, если тебе и так устроили официальное чествование. Понравилось, кстати?

— Какая разница, — проворчала я, напрочь забыв, что собиралась устроить ему скандал. — Это не ты ли их надоумил?

Пауза.

— Эрик?!..