Два врага

Дверь открылась и в дом шумно ввалился улыбающийся Василий Митрофанович. Ссыпал принесенные дрова и стряхнул влагу с дождевика, повесил на вбитый в стену гвоздь.

– Очнулся, Кирилл Геннадьевич, проснулся? – задал уже ненужный вопрос. – Молодец! Как нога? Как самочувствие? – не давая вставить словечко, продолжал спрашивать егерь. – Болит? Ух, и напугал ты нас вчера, когда в обморок упал. Я вообще подумал, что ты умираешь. А Серега говорит, мол, ты в простой отключке. Я смотрю на тебя – вроде живой. Пульс есть, дышишь – значит, жив. Еле-еле душа в теле, но не покойник. Ох и натаскался же я вчера по болоту. То тебя на руках, то планетянина на веревке. Устал так, что не мог ноги переставлять. Думал, не встану завтра. Повязку сменим или сначала позавтракаем? А то картошка остынет.

– Как там наш пленник? – вопросом на вопрос ответил Панкратов.

– А что ему сделается! – засмеялся Афанасьев. – Представляешь, он за колесную ось заполз и замаскировался там, как хамелеон! Мимикрией засранец владеет в совершенстве. Я сперва подумал, что убег, вредитель! Потом смотрю – ан нет! Туточки он! Рядышком! Цепочка наша медвежья натянулась, но держит отлично!

Егерь задорно засмеялся, заражая жизнерадостным смехом бывшего майора.

– Куды ему против наших оков! Мордой не вышел!

– А сейчас чем он занят? Не сорвется с кукана? Или уже смирился и безвольно валяется в луже?

– Ну почему! Грызет цепь, зубы уже сломал, да все нормально. Сейчас перекусим, а после сходим, проведаем супостата. Кстати, рюмку налить или опосля?

Панкратов задумчиво погладил щетину на подбородке.

– С такой закуской грех не выпить, да только ногу бы подлечить. Мы с тобой на войне, Василий Митрофанович, и у нас есть пленный! Думаю, что не до спиртного нам пока. Позднее, может быть, и опрокинем чарку, а сейчас посмотреть бы на него.

– Ну, хозяин – барин! Я настаивать не буду. Тогда за дело.

Егерь достал из тумбочки аптечку и принялся за перевязку.

– Худо дело! – подвел итог Афанасьев. – Рана загнивать начала. Тебя, Геннадьевич, в больницу бы отправить. Одно плохо, сейчас даже на твоей Ниве до Новоникольского не добраться. По грейдеру не проехать, дороги в кашу превратились, и связи тут никакой нет – помощь не вызвать. Да и вызывать по большому счету некого. Есть у нас один участковый, старый, как дерьмо мамонта, так он к тому же в наших краях редко бывает. А подмогу нам надо бы настоящую, не каждый день, я думаю, пришельцев в плен берут.

Панкратов поморщился, не то от боли, не то от досады. Решили, что помощь должна сама прийти. Ну, не может армия пропустить без особого внимания инопланетный корабль, проникший на территорию России. Бывший разведчик понимал, что доводы Афанасьева справедливы, но и тот факт, что подкрепления все еще не наблюдалось, настораживало. Значит, что-то произошло! Корабль здесь, на болоте, с экипажем противника. И это неоспоримый факт. Но задержку официальных властей в таком важном деле Панкратов объяснить не мог.

И все-таки, несмотря на щедрый стол, перекусили быстро, без задержек. Сергей пришел к столу задумчивый и ел с явной неохотой, в глаза не смотрел, думал о чем-то. Отец с подозрением поглядывал на сына, но молчал – не понимал, что его беспокоит. Панкратов тоже заметил перемену настроения у молодого парня. В конце концов не выдержал и спросил напрямик:

– Сережа, ты чего сердитый такой? Случилось что? Так ты расскажи. Мы с твоим батей тебя поймем.

– Даже и не знаю, – недовольно ответил Сережа. – Мысли ужасные в голову лезут.

– Какие мысли, сынок? – обеспокоенным тоном поинтересовался егерь и встревожено переглянулся с Панкратовым. – Поделись с нами, здесь все свои.

Молодой охотник молчал, вяло ковыряя ложкой в тарелке.

Афанасьев озаботился не на шутку:

– Привиделось что? Или обиделся на кого?

– Я думаю, что вы хотите меня убить, – вдруг выдал парень. – А потом в болоте спрятать.

После этих слов у егеря от неожиданности ложка выпала из рук, а Панкратов поперхнулся и стал искать глазами стакан с чаем, чтобы протолкнуть застрявший в горле кусок сала.

Взрослые мужчины замерли и молча, недоуменно смотрели на Сергея, а он возьми и добавь:

– Вы меня не любите и даже ненавидите.

– Так…

В голове Панкратова возникли пока еще смутные, но серьезные догадки. Вернее сказать, появилось стойкое ощущение, что мальчишка не сам говорит – он повторяет чьи-то чужие слова, при этом нарочитая апатия и агрессивный смысл сказанного приводили к выводу, что…

Егерь тоже догадался! Он схватил со стены ружье и выскочил на улицу.

– Стой! Митрофанович! Стой! – закричал Панкратов в след егерю. – Не убивай его! Он наш пленный и «язык»!

Панкратов как смог рванулся во двор, зачем-то прихватил по дороге железную кочергу. Хромал быстро, насколько позволяла вернувшаяся боль.

– Не глупи, Василий Митрофанович! – крикнул он, рассмотрев, что егерь стоит в двух метрах от инорга и возится с оружием. – Давай разберемся!

– Он залез в мозг моего Серьги, вот я с ним сейчас и разберусь, – Афанасьев замолк и, разворачиваясь, тихо добавил не своим голосом: – А сначала я с тобой разберусь, а потом уж и с собой…