Читаем Два веса, две мерки (Due pesi due misure) полностью

И хотя каждый из заговорщиков на своей территории с радиусом во много миль существовал в полном одиночестве, а специфика пустыни позволяла обнаружить приближение посторонних уже на дальних подступах, тем не менее тщательная предосторожность в рядах организации производила глубокое впечатление. Члену группы предписывалось, как и всякому подпольщику, неукоснительно соблюдать правила конспирации, в том числе внешней, а именно: передвигаться на местности осмотрительно, укрываясь за барханами, при малейшем дуновении ветра молниеносно припадать к песку и надолго замирать в распластанной позе, несмотря на полное отсутствие видимых к тому причин, возвращаясь домой, совершать долгие обходы вокруг своей хижины, «дабы не вызвать подозрений» (неизвестно у кого).

На долю полковника Лоуренса выпала наиболее трудная задача: он осуществлял непрерывную связь между заговорщиками, развозя приказы, оперативные сводки и инструктируя личный состав в преддверии великой минуты. С этой целью верхом на верблюде полковник преодолевал тысячи километров и успевал за пару месяцев повидать одного-двух из своих людей.

Трудно, очень трудно было Лоуренсу поддерживать чувство локтя в рядах организации. Он и доставку корреспонденции от одного повстанца другому взял на себя, тогда как между ними, разбросанными по бескрайним просторам Сахары, пролегали тысячи и тысячи километров.

— В условный час, — разъяснял полковник, — вы все громогласно восстанете.

— Кто — все? Здесь живу только я. До ближайшего соседа триста километров.

— Вот и восстанете оба — ты и он — в трехсоткилометровой зоне действия.

— Полковник, а давайте расширим зону действия до тысячи километров, и тогда нас будет уже трое, потому что за семьсот километров от того соседа проживает еще один страдалец.

— Ладно. Расширим до тысячи. Но больше никого не принимать! А то тысяча обернется двумя. Впрочем, нашему восстанию так или иначе суждено выйти за пределы установленной территории. Оно прогремит по всей пустыне!

— Черт подери, ничего себе клочок землицы!

— Зато нас уже трое или даже четверо.

— А удержите ли вы, полковник, весь плацдарм?

— Значит, придется создать резерв еще из какого-нибудь повстанца.

— Предлагаю привлечь к нашему делу полярные области. Вызвать мощную волну восстаний на безлюдных равнинах Северного полюса.

— Превосходная мысль! Добавьте к этому Южный…

— Но в тех краях тоже никого. Разве что несколько белых медведей да горстка пингвинов.

— Вот и отлично. К тому же там наверняка бродит какой-нибудь одинокий исследователь. Если в назначенный час он восстанет вместе с нами, считайте — дело сделано.

— И никакой тебе реакции, никаких репрессий…

— Все же я убедительно прошу соблюдать личную маскировку.

Последнее являлось предметом постоянной озабоченности полковника. Что-то в духе лорда Браммела, который так же тщательно заботился о своей элегантности.

Благодаря умению вовремя скрыться, промелькнуть незамеченным или кануть в неизвестность Лоуренс искусно поддерживал среди окружающих жгучий интерес к собственной персоне.

Впрочем, особого умения и не требуется: ведь в пустыне никого нет, а значит, и увидеть вас некому. Но даже от взгляда невольного наблюдателя присутствие полковника вряд ли ускользнуло бы. Лоуренс держался с чрезвычайно независимым видом. Что бросалось в глаза.

Правда, он мог часами просиживать за барханом, избегая встреч со случайными прохожими. Жаль, в эти часы никто не собирался проходить. А бывало, сам проходил, весь замаскированный, с накладной бородой.

— Кто такой? — удивлялись караванщики. — Неужто Лоуренс?

— Скажешь тоже! Лоуренс-то безбородый!

Немного погодя полковник отцеплял бороду, и тогда караванщики судачили:

— Глянь-ка, не тот, что давеча. Другой…

Или примет облик авиатора Джона Хьюма Росса. Словом, вел себя, как и положено в пустыне секретному агенту.

Однако же, несмотря на постоянную заботу о строжайшей секретности и конспирации, он в ходе своей пустынной эпопеи так и не овладел важнейшим навыком смешиваться с толпой, растворяться в ней.

Любой светский хроникер, оказавшись поблизости, неминуемо записал бы в свой блокнот: «Среди присутствующих был замечен…» и т. д.

Больше всего Лоуренсу пришлось попотеть, когда настало время развозить решающую депешу: «Полная боевая готовность. Восстание назначается на такой-то день и час».

Каждому заговорщику надлежало в нужный момент восстать в закрепленной за ним зоне. Чтобы обеспечить одновременность, учитывая огромные расстояния между участниками заговора, доставка последней депеши началась с упреждением в несколько лет.

Впоследствии пришлось-таки объявить выговор кое-кому из повстанцев, которые, потеряв счет дням, встретили заветный миг сложа руки либо перепутали дату и восстали с опозданием на месяц; однако в целом, невзирая на отдельные неувязки, восстание было проведено безукоризненно.

Итак, Лоуренс успел за несколько лет развезти депешу всем членам организации, после чего возвратился в штаб и стал ждать начала действий.

Видели бы вы, что произошло!

Перейти на страницу:

Похожие книги