Два трактата о правлении

58. Настолько далеко, до жестокости ниже уровня животных, может довести беспокойный ум человека, когда он забывает о разуме, который ставит его почти наравне с ангелами. Но по-иному не может и быть, ибо речь идет о существе, мысли которого бесчисленнее песков и шире океана: фантазия и страсть должны неизбежно увести его на странные пути, если он не управляется разумом, который является его единственной звездой и компасом. Воображение всегда беспокойно и внушает самые разные мысли, а воля, когда разум забыт, готова к любому необычному делу; и в этом состоянии тот, кто уйдет дальше всех в сторону от обычных путей, считается самым подходящим вождем и уверен в том, что большинство последует за ним; а когда мода однажды закрепляет то, что начато безрассудством или хитростью, обычай делает его священным, и противоречить ему или ставить его под сомнение будет считаться наглостью или безумием. Тот, кто беспристрастно посмотрит на мир, обнаружит, что столь многое было введено и закреплено в религии, государственном правлении и нравах народов мира таким образом, что он не может не испытывать очень мало почтения к обычаям, распространенным среди людей и пользующимся у них доверием, и у него будет основание полагать, что леса и чащи, где неразумные, необразованные обитатели ведут правильную жизнь, следуя природе, более пригодны к тому, чтобы давать нам законы, чем города и дворцы, где те, кто называют [c.181] себя цивилизованными и разумными, сбиваются с истинного пути, опираясь на авторитет примера.

Если для установления правила в каком-либо деле достаточно прецедентов, то наш автор обнаружил бы в Священном писании детей, принесенных в жертву родителями, и притом среди самого народа божьего. Автор псалмов сообщает нам (Пс. 105. 38): "Проливали кровь невинную, кровь сыновей и дочерей своих, которых приносили в жертву идолам Ханаанским". Но бог судил об этом не по правилам нашего автора, не позволил авторитету обычая пойти против своего праведного закона, но, как написано дальше, "и осквернилась земля кровью. И воспылал гнев Господа на народ Его, и возгнушался Он наследием своим". Убийство детей, даже если бы оно было обычаем, было объявлено преступлением как пролитие "крови невинной" и поэтому во мнении бога было грехом убийства, подобно тому как принесение их в жертву идолам было грехом идолопоклонства.

59. Пусть тогда, как говорит сэр Роберт — "в древности", люди "обычно продавали и кастрировали своих детей" (З., с. 155). Пусть они бросали их на произвол судьбы; добавьте к этому, если хотите — ибо это проявление ещё большей власти, — что они производили их на свет, чтобы откармливать и пожирать их за своим столом. Если ссылка на это доказывает право поступать таким образом, мы можем с помощью того же самого довода оправдать разврат, кровосмешение и содомский грех, потому что имеются примеры, как древние, так и современные, и такого. Полагаю, что основная тяжесть этих грехов состоит в том, что они противоречат главному намерению природы, которая хочет увеличения числа людей, и продолжения человеческого рода в состоянии самого высокого совершенства, и безупречности семей при прочности супружеского ложа как необходимого для этого условия.