Два товарища (сборник)

– Ну да, прыгать, – сказал я. – Ты-то выспался, а я из-за тебя всю ночь глаз не сомкнул.

– А я, думаешь, спал? – обиделся Толик. – Я этих провожал. Как их? Олю и Полю.

– Ну и что? – спросил я.

– Да ничего. Они в общежитии живут. Я хотел с Олей в подъезде постоять, а эта зараза рыжая тоже стоит, не уходит. Ну, я плюнул и ушел. Поехали, а?

– Да я не знаю, – заколебался я. – Мать волноваться будет.

– Не будет, – сказал Толик. – Она ко мне приходила в час ночи, я сказал, что ты поехал к товарищу за книжками для института и останешься у него ночевать. Поехали.

В это время из-за угла выехал микроавтобус с включенными подфарниками. Он остановился как раз напротив скамеек. Из него вылез знакомый уже нам инструктор и, сложив ладони рупором, весело закричал:

– Эй, парашютисты, вали все сюда!

Всe парашютисты кинулись прямо через газон к машинe.

– Ну что, ты едешь или не едешь? – нетерпеливо спросил Толик.

– Да я не знаю, – сказал я. Я все еще колебался.

– Ну, как хочешь, – сказал Толик и побежал к машине.

– А, была не была, – сказал я и побежал вслед за ним.

Дорога была длинная. Мы проехали весь город, выехали на шоссе, потом свернули на проселочную дорогу и еще долго ехали по ней. Когда приехали на аэродром, было уже совсем светло.

Аэродром был аэроклубовский. На нем не было, как я себе представлял раньше, бетонных дорожек или стеклянных ангаров – просто клочок поля с выгоревшей травой, два небольших домика и несколько белых цистерн с бензином, врытых наполовину в землю.

Маленькие зеленые самолетики (потом я узнал, что называются «ЯК-18») взлетали, садились, рулили по земле, таща за собой хвосты желтой пыли. По полю взад и вперед сновали какие-то люди в комбинезонах.

Наш микроавтобус подъехал к одному из домиков, над крышей которого болтался полосатый мешок.

Инструктор первый вылез из кабины и встал возле дверцы.

– Вылезайте, да побыстрей, – скомандовал он.

Парашютисты стали по одному выпрыгивать из машины, а инструктор считал:

– Раз, два, три, четыре…

Пятым из машины вылез я.

– А ты встань сюда. – Инструктор показал мне место рядом с собой. – И ты тоже, – сказал он вылезшему из машины Толику. Пересчитал остальных. Скомандовал: – В колонну по два становись! Равняйсь! Смирно! Шагом марш вон к тому самолету. – Он показал на самолет, который стоял отдельно от других. У него на фюзеляже был нарисован такой же, как на куртке инструктора, парашютный значок.

– А мы как же? – растерялся Толик.

– Как хотите, – сказал инструктор. – У меня вас в списках нет.

Мы остались одни.

– Дурачок какой-то, – укоризненно сказал Толик, глядя вслед удаляющемуся инструктору. – Раньше не мог сказать.

– А он нарочно завез нас, хотел проучить, – сказал я.

– Я и говорю: дурачок. – Вид у Толика был виноватый. – Может, такси где поймаем? У меня деньги есть. Я у отца трешку свистнул.

– Какое уж тут такси, – безнадежно сказал я.

Я достал сигареты, дал Толику, взял себе. Пробегавший мимо человек в комбинезоне сказал:

– Ребята, здесь курить нельзя. Там, за домом курилка.

За домиком вдоль стены тянулась длинная, врытая в землю скамейка, перед ней железная бочка, тоже врытая в землю и наполненная наполовину водой. Вода была мутная, в ней плавали жирные размокшие окурки. На краю скамейки сидели два летчика. Один – лет тридцати, маленький, коренастый, черный, как жук, – был похож на мелкого жулика. На нем были широкие брюки и бежевая куртка на молниях. Из-под белого подшлемника выбивалась на лоб аккуратно подстриженная челочка. Другой был постарше, повыше, рыжий, с белыми глазами, как у альбиноса. Мы с Толиком сели с другого края.

Летчики не обратили на нас никакого внимания, они и между собой вели какой-то странный, непонятный мне разговор.

Белоглазый жаловался:

– Выходит, курсант сломал ногу, а ты должен за него отвечать.

– А как он сломал? – спросил черный. – Ткнулся на три точки?

– Если б на три. А то как шел носом, так и воткнулся.

– И что, ничего теперь с ногой сделать нельзя?

– Черт ее знает. Отдали пока в ПАРМ, может, там сварят. А не сварят – придется новую ставить. А за новую вычтут из зарплаты.

– Это уж точно, – вздохнул черный. – У меня в прошлом году курсант фонарь в воздухе потерял, и то два месяца высчитывали, а это же нога.

Он встал и швырнул в бочку окурок. Белоглазый тоже встал и свой окурок раздавил каблуком.

Они ушли.

Впереди нас, немного левее, белели наполовину врытыe в землю большие цистерны. Они были огорожены колючей проволокой. Между двумя цистернами стоял маленький черный ишак, запряженный в двухколесную тележку, на которой лежала железная бочка. И маленький человек в грязном комбинезоне при помощи ручного насоса перекачивал что-то не то из цистерны в бочку, не то из бочки в цистерну.

– А я эту Олю вчера поцеловал, – неожиданно похвастался Толик. – Мы стояли в подъезде, а рыжая пошла к себе воды попить. А я Олю к батарее прижал и – чмок, прямо в губы. А она ничего, только говорит: «Не надо, Толя, мы еще мало знакомы». А я говорю: «Так будем больше знакомы». И тут эта рыжая снова приперлась и помешала. – Толик с видом явного превосходства посмотрел на меня.