Два тигра

— Она, наверное, осталась около слона, — ответил Сандокан. — Я не видел, чтобы она выходила из палатки.

— Скорее, господа, — сказал лейтенант, — чтобы вихрь не захватил нас здесь. Позади слона мы будем лучше защищены

— А как же второй?

— Не беспокойся о нем, Янес, — сказал Тремаль-Найк, -когда ураган пройдет, он вернется со своим погонщиком.

— Как и наши люди, надеюсь, — добавил Сандокан. — Где они укроются? Я их не вижу больше.

— Поторопимся, господа, — сказал лейтенант.

Они уже собирались бежать, когда сквозь свист ветра и раскаты грома услышали крик:

— На помощь, господин!

Янес подпрыгнул.

— Сурама!

— Кто ей угрожает? — закричал Тремаль-Найк. — Где Дарма? Пунти!.. Пунти!

Ни собака, ни тигрица не отзывались. Может быть, их тоже унес вихрь, и они нашли другое убежище?

— Вперед! — закричал Сандокан.

Все бросились в лагерь, поскольку крик Сурамы слышался именно оттуда.

Нельзя было толком различить, что делалось в лагере. Было темно, как ночью, ибо огромная толща облаков полностью поглощала солнечный свет. К тому же вырванные вихрем растения носились в воздухе, крутясь и сталкиваясь, подхваченные порывами ветра, которые налетали беспрерывно.

Только огромная слоновья глыба чернела сквозь мрак у разрушенной стены старой деревни.

Сандокан и его друзья неслись, как будто у них выросли крылья. Поскольку они оставили свои ружья в паланкине, то вооружились охотничьими ножами, страшным оружием в их руках, особенно в руках двух пиратов, привыкших к малайскому криссу.

Меньше чем в пять минут достигли они лагеря. Второй смерч разметал все их вещи, мешки с провизией, ящики с боеприпасами, запасные палатки, и даже опрокинул паланкины, которые лежали вверх дном.

Там никого не было: ни Сурамы, ни погонщика, ни Дармы, ни Пунти. Только слон, казалось, дремал или был при последнем издыхании, потому что слышалось не то хрипение, не то храп.

— А где же девушка? — спрашивал Янес, обводя взглядом лагерь. — Ее нигде не видно, но ведь кричала именно она.

— А что, если ее засыпало тростником и листьями, — сказал Сандокан.

Португалец три раза воззвал громовым голосом:

— Сурама! Сурама! Сурама!

Только хрипы слона были ответом.

— Но что такое со слоном? — спросил вдруг француз. — Кажется, он умирает. Слышите, какое у него свистящее дыхание?

— Правда, — ответил Тремаль-Найк. — Неужели его ранило каким-нибудь стволом дерева, принесенным этим проклятым смерчем? Я видел, как они кружились в вихре.

— Пойдем посмотрим, — сказал Сандокан. — Мне кажется, здесь произошло что-то необычайное.

Пока португалец обегал окрестности лагеря, разбрасывал кучи бамбука, которые ветер набросал в большом количестве, и тщетно окликал бедную девушку, другие приблизились к слону.

Крик ярости вырвался у всех. Слон действительно умирал и был при последнем издыхании, но не из-за ствола, брошенного вихрем, а из-за удара, нанесенного преступной рукой.

Бедное животное получило две страшные раны в задние ноги, на которых были перерезаны жилы. Слон истекал кровью, так что вся земля вокруг пропиталась ею.

— Они убили его! — вскричал Тремаль-Найк. — Это сабельный удар охотников за слоновой костью!

— Но кто? — спросил Тигр Малайзии свистящим голосом.

— Кто? Туги, я в этом уверен.

— И слон вот-вот умрет, — добавил де Люссак. — Все кончено: ему осталось жить лишь несколько минут.

Тигр Малайзии взревел от гнева.

— Неужели эти негодяи воспользовались смерчем, чтобы напасть на наш лагерь? — спросил он.

— Вот доказательство, — ответил Тремаль-Найк, кивнув в сторону слона.

— А как им удалось избежать вихря, когда нас унесло, как соломинки?

Тремаль-Найк собрался ответить, когда его прервал крик француза.

Де Люссак бросился за глиняную ограду, единственную, которая устояла. В руках он держал две шкуры антилоп, в ярости потрясая ими.

— Проклятые туги! А мы приняли их за настоящих животных!.. О Боже, это непостижимо!

Сандокан и Тремаль-Найк поспешили к нему.

Рядом с офицером они увидели на земле шкуры еще двух животных.

— Капитан Сандокан, — сказал француз, — вы помните тех антилоп, которые укрылись за этой оградой?

— Это были туги, напялившие на себя их шкуры, — усмехнулся Тигр Малайзии.

— Да, сударь. Вы помните, как они двигались, прижимаясь к земле и пряча ноги в траве?

— Да, господин де Люссак.

— Эти негодяи провели нас с невероятной наглостью.

— И воспользовались бурей, которая вышвырнула нас из лагеря, чтобы изувечить слона.

— И похитить Сураму, — добавил Тремаль-Найк. — Девушка, должно быть, досталась им.

— Янес!.. — крикнул Сандокан. — Бесполезно искать Сураму. Сейчас она уже далеко, но не отчаивайся. Мы устроим охоту на похитителей.

Португалец, который в глубине души давно уже питал нежное чувство к несчастной дочери раджи, впервые за всю свою жизнь потерял спокойствие. Его лицо было мрачным, грудь тяжело вздымалась.

— Хоть они и убили одного слона, — произнес Сандокан, — у нас остался второй. Начнем погоню за этими бандитами, не давая им ни минуты передышки.

— Слон уже возвращается вместе со своим погонщиком и малайцами, — сказал де Люссак. — Кажется, он успокоился.