Два сердца Дио

— Расслабься. — Лекан вновь усмехнулся. — Ты мне неинтересен. — Сильные пальцы прошлись по груди, ощупав ребра. Чуть теплая ладонь легла на живот, тварь надавила слегка сначала с одного бока, потом с другого. Спросила: — Не больно?

— Нет, — ответил Дио, внимательно отслеживая каждое движение твари.

— Внутренних повреждений нет, — резюмировал лекан, вновь прикрывая его одеялом. — К концу недели встанешь на ноги.

— Ты что, врач? — спросил Дио, не удержавшись.

— Был когда-то. В прошлой жизни. — Лекан вновь присел на стул рядом, заложил ногу за ногу, обхватив ладонями колено. Сходство твари с человеком сводило Дио с ума. Требовалось усилие, чтобы помнить: перед ним тварь, а не молодой, загорелый и длинноволосый парень. — До того как начал служить в армии Схарма. Даже здесь не очень-то жалуют лековых тварей, и желающих лечиться у лекана не так чтобы много… Но тебе-то не привыкать иметь дело с нами? — Тварь смотрела прямо в глаза, и Дио понял, что она знает. Знает все.

Он благоразумно промолчал. Тварь усмехнулась. Спросила, все так же пристально глядя пустым, невыразительным взглядом искусственных глаз:

— Почему ты так ненавидишь нас? Там, на железной дороге, ты сказал, что леканы хуже Уродов… Я видел Уродов. Они никогда не были людьми. А мы были. Были и остаемся. Я человек, Дио. Такой же, как ты. Отличия несущественны.

— Виноват ли волк, что родился волком? — спросил Дио с вызовом. — Чтобы стать уродом, надо родиться уродом. Чтобы стать леканом, достаточно продаться мастеру Леку.

— Мне жаль, что ты воспринимаешь все так. — Искусственные глаза смотрели без всякого выражения, но рот твари, сжатый в тонкую линию, выдавал ее чувства. — Я надеялся, мы станем друзьями.

Дио не смог сдержать короткого смешка.

— Что тебе в моей дружбе?

— У меня есть свои резоны. — Улыбнувшись грустно, лекан снова взял кружку и приподнял голову Дио. — Пей, — нагретый солнцем металл мягко коснулся губ, и Дио сглотнул, ни на секунду не сводя глаз с твари.

— У меня нет друзей, — ответил Дио, когда кружка наконец опустела. — Больше нет.

— Я знаю, — ответил лекан, вновь кладя его голову на подушку. — Как иначе мы могли бы достать тебя так быстро и так просто? — На губах твари мелькнула легкая усмешка.

— Тварь, — выдохнул Дио, чувствуя, как наливается свинцовой тяжестью затылок и непроизвольно закрываются глаза. Рука чуть шевельнулась в бессильной попытке оттолкнуть кружку с питьем.

— Меня зовут Март, — невозмутимо ответил лекан. Его голос донесся будто издалека. — Я предпочел бы, чтобы человек, которому предстоит меня убить, знал мое имя.

Лекан говорил что-то еще, но Дио уже не различал слов. Сквозь дрожание смыкающихся ресниц следил, как шевелятся губы твари, и какой-то другой человек в его голове повторял не в такт: «Как иначе мы могли бы достать тебя, Дио?»…

Когда Дио снова очнулся, вокруг уже никого не было. Все так же колыхалась развеваемая ветерком занавеска, но вернувшиеся силы подсказывали — прошло не меньше суток. Он без труда поднял голову, а потом сел. Скрипнули металлические пружины кровати. Рядом на прикроватной тумбочке стояла та самая кружка, из которой его поил лекан. Снова полная. Дио сглотнул невольно, провел языком по пересушенным губам. Пить хотелось. Но не хотелось снова провалиться в тяжелый, дурманящий сон, пусть даже сон этот поставил его на ноги. Боясь передумать, поддаться минутной слабости, он схватил кружку, одним быстрым движением выплеснув воду за окно.

Он не рассчитал своих сил. Вода пролилась на подоконник, побежала, часто закапав на пол. Кружка, показавшаяся невероятно тяжелой, едва не выскользнула из пальцев. Дио осторожно опустил ее обратно на тумбу. Рядом, на том самом стуле, где совсем недавно сидел лекан, лежала стопка поношенной, но целой и чистой одежды. Под стулом стояла пара ботинок.

Одевался Дио медленно, осознав, как обманчиво то ощущение вернувшегося здоровья, что дали ему многочасовой сон и наконец-то ясная голова. Зашнуровав ботинки, поднялся, придерживаясь за спинку кровати, и понял, что предосторожность эта не была излишней. Ноги дрожали, а комната медленно вращалась перед глазами, и потребовалось некоторое усилие, чтобы прекратить непрестанное коловращение. Не меньше минуты прошло, прежде чем Дио отважился шагнуть к распахнутому настежь окну. Ветер, охладивший разгоряченный лоб, окончательно привел его в чувство.

Комната третьего этажа выходила на широкий, ярко освещенный заходящим солнцем и огражденный высоким бетонным забором двор. Смахнув ладонью остатки воды, Дио лег животом на подоконник, высунувшись из окна по пояс. Длинная пятиэтажка не походила на жилые дома, а напоминала скорее одно из административных зданий промзоны. Чуть справа виднелся широкий козырек парадного входа, и можно было бы попытаться выбраться на него…