Два с половиной сыщика

- Да я совсем и не лез, - начал оправдываться Саня. - Просто они вчера уже стены в кремле собирались долбить. Представляешь? Тут я, конечно, не выдержал. Даже не колебался, когда давал Викентию кассету.

- А вдруг они вернутся? - засомневался Пашка, потрогав свое ухо.

Просто так потрогал, машинально.

- Вернутся? Да ты что! Да у них сейчас единственная мысль: побыстрее от своих металлов избавиться. До Москвы будут лететь без оглядки!

Ребята выбрались на шоссе. Пашка повернул руль в сторону Александрова, но ехать почему-то не торопился.

- Подожди, Чибис, - сказал он. - Я ведь ночью в школе был.

- Да ну? - От удивления Саня чуть было не уронил конягинский велосипед. - Как же ты сумел?

- Просто. Взял отцовские ключи, вечером забрался в кабинет, а утречком через окно - обратно.

- А бумаги?

- Всю ночь читал. Там письма были. Одно я даже с собой захватил. Нечаянно...

Пашка достал из кармана сложенный листок, и Саня впился глазами в текст. Через минуту, ошеломленный, он взглянул на Пашку:

- Так ведь это... Значит, клад точно спрятан в церкви?

- Точно. Но вот как он там спрятан - непонятно. Все равно, Чибис, надо искать, - решительно сказал Пашка. - Знаешь, что я думаю? Надо искать в церкви картинку. Он же везде эти колоски рисовал. Скорее всего, и тайник колоском обозначил.

- Ты, Пашка, голова! - воскликнул Саня. - Рыжая, хитрая голова! Как я сам не догадался? Во всяком случае, у нас нет другого варианта. Только давай вначале к Викентию съездим, а? Он обещал про Белоярцева рассказать.

- Про какого Белоярцева? - удивился Пашка.

- Да про художника, который у твоей бабушки жил, который план составил! Оказывается, он до войны в музее работал. Я там его фотографию увидел. Андрей Владимирович Белоярцев.

- С чего же ты взял, что тот Белоярцев и есть наш художник? - с сомнением спросил Пашка.

- Ну, понимаешь... Я его узнал.

- Разве ты его когда-нибудь видел?

- Его-то я, конечно, не видел, - объяснил Саня. - Но все равно узнал. Понимаешь, он на фотографии - ну точно как колосок. И лицо такое же, и волосы так же торчат...

- Не понимаю. Как это можно в колоске человека узнать? - пожал плечами Пашка. - Вечно ты выдумываешь, Чибис!

- Да нет! - горячо возразил Саня. - Почему же нельзя человека по портрету узнать? Это же его портрет - колосок. Вроде шаржа на самого себя. Ты что, шаржей никогда не видел? И смешно, и похоже.

- Ну ладно, поехали, - кивнул Пашка.

- А что ты такой кислый? - наконец заметил Саня. - Не так ведь все и плохо. Идем к цели!

- Я не кислый... Просто когда все эти письма прочитал... Я теперь, Сань, день и ночь буду искать, но обязательно найду этот тайник, обязательно! И не из-за сокровищ, понимаешь? Это такой человек был, такой!..

- Все, Пашка, по коням! - скомандовал Саня. - Не будем терять времени. Согласен с тобой на все сто!

Саня рванул с места так, что ветер засвистел в ушах. Пашка не отставал.

- Смелей, смелей! - подбодрил Викентий Викентьевич, когда ребята робко приоткрыли дверь его кабинета. - Как говорится, те же и Павел Иванович. Отец ещё не вернулся?

Пашка помотал головой:

- Наверно, дня через два.

- А у нас здесь опять тишина и покой. Благодаря вашим стараниям. Уехал наш бизнесмен. Наконец-то! А кассета на всякий случай пусть ещё у меня полежит, хорошо? Вдруг, не дай Бог, понадобится.

Саня сразу приступил к делу.

- Викентий Викентьевич, вы обещали о художнике рассказать. - Он показал на портрет, висящий в коридоре.

- Странно, молодые люди, что вы им интересуетесь, - улыбнулся Викентий. - Не скажете, почему?

Ребята замялись.

- Понимаете, мы его картины видели, - сказал Саня. - В Пашкином доме. Наверное, Белоярцев у его бабушки жил.

- Интересно! А я и не знал... Не рассказывал мне Иван Кириллович. Только ведь это давно было. Уже и людей тех в живых нет, которые Белоярцева видели. Я знаю только, что Андрей Владимирович был сюда выслан из Москвы. По всей видимости, как дворянин. Или ещё из-за чего-то, тогда ведь поводов для высылки особо не искали. Ему, можно считать, ещё повезло: через несколько лет уже не за сто первый километр из Москвы отправляли. Арестовывали ни за что - и либо расстрел, либо Колыма.

- А Пауль при чем? - спросил Саня.

- Какой Пауль? - удивился директор. - А-а, Гербель, швейцарец? Действительно, он собирал сведения о Белоярцеве. Только что-то его давно не видно - уехал, наверное.

- А зачем ему сведения о Белоярцеве? - тут же поинтересовался Пашка.

Викентий Викентьевич улыбнулся:

- Действительно, есть чему удивляться. У нас-то ведь никто, кроме вас, к Белоярцеву интереса не проявлял. Но ведь это европейцы, совсем другое дело! Зачем, например, немцы нам огромные деньги на реставрацию кремля дали? Это, ребята, с рождения надо воспитывать, и не в одном поколении... Вот и Пауль Гербель - может быть, он славист или искусствовед, потому и собирает материалы о Белоярцеве.

- Так вы ничего про Пауля не знаете? - с сожалением протянул Саня. Совсем-совсем ничего?