Два с половиной сыщика

– Все просто, – сказал он. – Видите решетку на полу? И здесь, и во всех углах. Это своеобразная вентиляция. Ну и, конечно, пустоты под решетками выполняли акустическую задачу. Ходы, закрытые ими, через пол и стену выходят наружу. Что и говорить, умели строить, все продумано! И ход идет так, чтобы вода не затекала. Видите, как сухо понизу.

Пауль все еще стоял на пороге церкви.

– Заходите, Пауль! – позвал Иван Кириллович. – Или не решаетесь?

– Это здесь, – коротко сказал Пауль и указал на порог.

Пашка чуть не подпрыгнул. Как же они вчера не догадались! Конечно, надо было начинать от самой двери, от порога! А их почему-то потянуло углы обшаривать… Пашке так хотелось первым откопать клад! Даже руки задрожали от нетерпения. Он взял лом наперевес и, как в штыковую атаку, ринулся к двери.

– Нет-нет, – остановил его Пауль. – Спешить – людей смешить. Надо внимательно посмотреть.

Пауль присел на корточки и начал обследывать порог – огромную плоскую плиту, чуть-чуть выступающую над уровнем пола. По краям – там, где плита подходила под дверной косяк, – она была прижата к земле толстенными стенами.

Саня удивился: «Неужели Пауль собирается заглянуть под такой порог? Для этого же стены придется разбирать!»

Но Пауль не собирался разрушать церковь. Он вытащил из кармана тонкое долото и зачем-то принялся чиркать им между плитой и камнями стены. Из-под долота полетели мелкие камешки, пыль.

– Так и есть! – радостно крикнул Пауль.

Там, где он несколько раз провел долотцем, образовалась щель в сантиметр шириной. Оказывается, между плитой и стенами был шов из давным-давно засохшего цемента. Минут через десять щелью была окружена вся плита.

– Мама мне все говорила, – торопливо рассказывал Пауль, не отрываясь от работы. – Она говорила, как ее отец прятал в имении свое послание. Он выдвигал наружу доску порога… Все думали, что доску можно только поднять вверх. Там и шляпки от гвоздей были видны. Не может же доска скользить, если она прибита гвоздями? А на самом деле она не прибита, а движется по горизонтали – выдвигается. Значит, Андрей как-то догадался, что и эта плита лежит так же. Может быть, он имел в руках архитектурный проект? Теперь это уже нельзя узнать. Теперь я только знаю: он понял, что можно воспользоваться конструкцией порога…

Иван Кириллович тоже все понял. Он взял из рук Пашки ломик, воткнул его в расщелину у плиты и нажал, как на рычаг. Медленно, с трудом, плита сдвинулась с места. Она словно выползла из-под стен за двери церкви!

Ребята во все глаза смотрели, как под плитой открывается черный зев ямы. Даже котенок, распушив хвост, с удивлением смотрел вниз с Анкиного плеча.

Через минуту яма открылась полностью. Ребята похолодели.

Долгожданного сундучка или, на худой конец, какого-нибудь свертка – ничего не было в этой яме!

Саня хотел что-то спросить, но у него словно язык отнялся. Он показывал рукой в яму, смотрел на Пашку и не мог выдавить из себя ни слова.

Взрослые переглянулись.

– Вот это да! – прошептал Иван Кириллович. – Выходит, ничего…

На дне ямы лежали мелкие камешки. Саня иногда находил такие у реки и знал, что они пористые и легкие, как пемза. Пауль нагнулся, опустил вниз голову и осветил яму фонариком.

– Ничего… – удивленно произнес он.

От досады Пашка отшвырнул ломик в траву.

– Кто-нибудь уже нашел тайник! Не может быть, чтобы за столько лет никто не догадался! А какое местечко клевое, прямо специально для кладов!

Пашка чуть не плакал. Саня и Пауль замерли в растерянности. Иван Кириллович нервно протирал очки. Анка присела на корточки, опустив на пол котенка.

– Видишь, Пушкин, как нам с тобой не везет? Бедненький, маленький…

Анка гладила Пушкина с такой жалостью, словно котенок расстроился больше всех.

Кто-кто, а Пушкин точно ничего не понял. Принюхавшись к затхлому воздуху ямы, он осторожно ступил на отодвинутую плиту, немного постоял на ней – и вдруг прыгнул вниз!

– Ой! – крикнула Анка.

– Да не бойся, ничего там нет – ни змей, ни сокровищ, – успокоил ее Пашка. – Цел будет твой волкодав. Пусть хоть понюхает, как пахнет место, где когда-то лежал клад.

Котенок действительно принюхивался к лежащим на дне камешкам. Можно представить, сколько запахов скопилось в яме за много лет!

– А я знаю, почему он туда спрыгнул, – засмеялась Анка. – Эти камешки похожи на наполнитель для кошачьего туалета. Мама его заранее купила, чтобы Пушкин уже на даче к цивилизации привыкал. Кис-кис, иди ко мне!

– Ну и оставь кота в покое. Хоть минут на пять, – недовольно бросил Саня. – К чему хочет, к тому пускай и привыкает.

Котенок стал быстро-быстро разбрасывать камешки передними лапами. Потом уселся на выкопанную ямку и гордо задрал хвост.

– Смотри, какой цивилизованный, – не удержался от улыбки Саня.

Котенок закапывал ямку так тщательно, как будто скрывал невесть какой проступок.

И вдруг под его лапами что-то звякнуло! Кажется, коготки Пушкина скользнули по стеклу и по стеклу зазвенели камешки.