Два плюс один

В карих глазах женщины отразилось удивление. Она была уверена, что этот статный молодой человек, который заботливо накинул Ксюше на плечи кофту, ее парень.

— В таком случае, прошу прощения, молодой человек.

— Ничего, я могу помочь, купить лекарства.

— А вы знаете кого — то из родственников? Нужны хорошие гемостатики, понимаете, это..

— Я в курсе, — прервал, не желая тратить время на разъяснение очевидных вещей.

— Вы гинеколог?

— Нет — хирург.

Женщина смутилась, с подозрением глядя на Макара.

— Понимаете, у нас есть препараты, но их недостаточно, учитывая анамнез девушки.

— А что там у нее? — вмиг сменившись на заинтересованный, взгляд устремился на лицо врача.

Глава 14

Глава 14

***

После осмотра Ксюша вернулась в палату. Оказывается, за это время подселили сразу две новеньких. Одна- молодая девушка, вторую подобным образом можно было назвать с небольшой натяжкой. Ссутулившись, она понуро смотрела в потемневшее окно. На загорелом лице мелкой сеточкой светлели тонкие лучики морщинок, выбегающих из уголков глаз. Ксюша некоторое время смотрела на нее молча, так и не решившись заговорить. Вторая, явная щебетунья, находилась в приподнятом настроении.

— Меня зовут Ася, а тебя?

— Ксения, — улыбнулась, присаживаясь на кровати. Напротив сидела молодая девушка, с огненно-рыжими волосами, таким же курносым носом и зелёными близко посаженными глазами. Не такими морскими, как у Макара, скорее травянисто — оливковыми.

— Приятно познакомиться, хотя повод, мягко говоря- не айс, — вздохнула и расправила складку на серой простыни.

— Да уж, это точно, — доброжелательно улыбнулась в ответ и взглянула на тумбочку. Кушать хотелось нестерпимо. Как представила, сколько вкусностей может находиться в таком большом пакете, еле справилась с потоком поступившей слюны.

— Ты не знаешь, как здесь врачи? Я на операцию ложусь.

— Нормальные вроде, хотя я толком ещё не поняла. Сама недавно поступила. Но медсестра одна есть, лучше с ней не конфликтовать, — прошептала и покосилась на закрытую дверь.

— Да все решается через карман, — высокомерно задрала нос, — дам ей тысячу и поверь, ласковее кошки будет.

— Попробуй, — хмыкнула девушка в ответ и перевела взгляд на молчаливую женщину.

— А ты с чем лежишь? — поинтересовалась неуёмная Ася.

— Я беременность сохраняю, — устало выдохнула Ксюша, с предвкушением открывая пакет.

— Сочувствую, жесть конечно, но у меня ещё хуже. Я вообще забеременеть никак не могу, врачи говорят в трубах дело, будут смотреть и сразу удалять спайки.

— А у меня вот внепланово получилось, — вдыхала носом сладкий, бодрящий аромат мандарина.

— Везё-ёт, — протянула девушка в ответ и показала вверх большой палец.

— Везение сомнительное, — искренне ответила Ксюша и ощутила голодный спазм в желудке.

— Ну уж не скажи, ты хотя бы знаешь, что можешь, а я что только не делаю с мужем, ничего. Вот надежда на врачей теперь.

— Не волнуйся, все сейчас лечится, — достала питьевой йогурт и булочку в прозрачной упаковке.

— Все да не все, девочки..

Голос прозвучал протяжно, устало, но в тоже время с нотками доброты. Переглянувшись, девушки, выжидательно посмотрели на женщину. Она вздохнула, скрестив кисти рук на острых коленях.

— Тоже долго дети не получались. И вот семь лет назад родила дочку — Наташеньку. Как увидела ее — весь мир перевернулся. Глазищи голубые, как небо мартовское. Кормила, как положено, нарадоваться не могли, она у нас ангельская вышла. Мужу в командировку, а у меня — мастит. Пошла к врачу, оказалось, и не он вовсе. Врачи говорили, все лечится сейчас, справитесь, молодая ещё. От груди отучила за три дня, слезами ее умывала перед операцией. Справились. Вылечились. Каждый день жила мыслями о том, как же я счастлива. В июне вот — матка. Наташка в сентябре идёт в первый класс, не знаю, смогу ли восстановиться, как ей все объяснить теперь, ведь все понимает, большая. Я уезжала, а она мне рисунок нарисовала, первое сентября, говорит, ты мне составишь вот такой — самый красивый букет, — не смогла договорить и отвернулась.

В палате стояла гробовая тишина и даже назойливая черная муха затихла на раковине. Ксюша смотрела в одну точку, не отрываясь. К горлу подступил сухой огромный ком, который перекрыл возможность дышать. Казалось каждое слово, ни одного лишнего, ни одной буквы — все проникло прямо сердце, как разрывная пуля — в мелкое крошево. Разжав пальцы, положила продукты рядом, на байковое одеяло в синюю клетку. Соседка напротив тоже пребывала в растерянности.

— Не говорите, ничего, девочки, вы уж простите, тяжко так, что хоть волком вой, а поделится надо. Живите и радуйтесь, молоденькие ещё, здоровые, все у вас будет и детки и счастье, и я тоже повоюю ещё, слава Богу есть ради кого, — сказала и сцепила челюсти до боли.