Два письма

Вестовой оставил меня. "Вот это феерический бардак! Где дежурный по связи, его помощники по видам связи, в частности, дежурный по радио? Всё нараспашку, кто угодно ходит, бумаги везде разбросаны, наверняка и секретные есть. И где вообще секретчики-шифровальщики?" — не выдержал Сосед. Ну, а что я ему могу ответить. Все при деле, мешать кому-то не стоит, спросить не у кого… Через полчасика забежала крупная светленькая девушка с короткой, мужской стрижкой, по фигуре я бы сказала такая взрослая матёрая матрона, но с таким юным лицом и распахнутыми голубыми глазами, что временами казалось, что она даже младше меня и вообще голову её к чужому телу приставили. И в отличие от остальных, Елизавета предпочитала носить исключительно брюки, которые на её мощной фигуре почему-то выглядели неплохо. Она тут же забыла, зачем сюда пришла и взяла меня в оборот.

— Ты, вообще кем сюда прибыла? — Я вспомнила запись в своём командировочном.

— Радистом — дальником…

— Ну, слава Богу! А то, как Игорёшу с аппендицитом забрали, у нас Надежда пыталась на дальней сидеть, но на неё все ругаются, а она с такой скоростью принимать и передавать не может. А у нас ещё связь с флагманом иногда, так приходится по телеграфу через Таллинн репетовать, представляешь, какая ругань стоит. А ещё надо с Ленинградом и Кронштадтом связь иногда срочную давать и опять репетовать нужно. Ладно! Пойдём, я тебя с Борисовичем познакомлю.

Борисовичем оказался старший лейтенант Николай Борисович Килькин, начальник шифровальщиков узла связи Ханко, вообще, он формально не является моим начальником, ну, разве что старшим по званию и одним из немногих командиров узла, но по роду деятельности, почти все радиограммы идут от меня к нему или от него мне на передачу, так, что и с ним и с его сменщиком, молчаливым утёсоподобным невысоким старшиной Паршиным мне и предстоит работать. И если Борисович ходит в морской форме, то Паршин демонстративно носит форму НКВД и на звание мичман, соответствующее его старшинской "пиле" на петлицах не отзывается. Вообще, я не переставала удивляться их антагонизму, старшина крепкий и широкий, а Борисович сутулый с фигурой Дон Кихота, первый молчаливо мрачный с каменной непроницаемой миной на лице, а его начальник смешлив, с вечной улыбкой на лице. Но специалисты отменные и работать с ними мне было очень легко.

Лиза отвела меня в наше расположение, девушки узла занимали две большие палатки, немного в стороне, но тоже накрытые масксетями, как и расположение узла. Ещё в расположении был домик, не жилой, а скорее приспособленная под жильё хибара-сарайчик, где жили командиры узла. В нашей девичьей палатке сдвинутые к середине стояли двухярусные железные кровати с панцирными сетками. На многих кто-то спал, закутавшись простынями с головой от мух и досаждающих чухонских комаров. На моё удивление расположением кроватей, мне объяснили, что поначалу ставили к стенам, но при недалёких разрывах больших бомб или снарядов ударная волна иногда доходит и бьёт в стенки палатки и валит кровати. С задних торцов кроватей стояли тумбочки, в дальнем углу организована вешалка из досок. Удобства по тропинке в горку от палатки метрах в тридцати. Усатый старшина в то ли землянке, то ли штольне записал меня в свои амбарные книги, отобрал все аттестаты и выдал мне бумажку для столовой с комплектом постельного белья и подушкой, которые принёс со склада скрытого занавеской за его спиной.

Лиза радостно поделилась, что послезавтра в субботу будет баня, но если нашего старшину уговорить, то он нам ещё как-нибудь на неделе организует помывку. А когда я спросила про такой разнобой в званиях, она рассмеялась, что это же флот, всё не как у людей. Это на кораблях всё чётко, все звания морские и по боевым частям расписанные. А у них форму носят кто морскую, а кто армейскую, а звания у кого морские, у кого инженерные и технические, ведь связь относится к техническом роду войск, а у некоторых, кто переводом из армии вообще не технические, а общевойсковые звания. Вот она по званию младший воентехник и довольствие соответствующее, а если она перейдёт на морские звания, то переаттестуют её только мичманом, то есть понизят до старшины, так, что ей это даром не нужно, ходить вначале требовали в морской форме, вот её и переодели и ей чёрные штаны больше галифе нравятся, но петлицу с кубиком не повесишь, а один галун младшего лейтенанта ей не положен, вот и ходит она с тех пор без знаков различия.