Два одиночества

Я не ожидала, что Феликс так рьяно возьмётся за меня. Арест — это было для меня в новинку. Даже родители, которые сейчас жили на далёкой станции «Луна-2», никогда меня таким способом не наказывали. Всё обходилось длительными и нудными лекциями о правильном поведении. Они бы никогда не додумались ограничивать мою свободу! Поэтому я была несколько обескуражена, когда Феликс мне объяснил, что без его ведома я из жилблока после семи вечера не выйду, пока он не вернётся с работы.

Это было подло! У меня даже слов не нашлось поспорить, настоять, может даже переубедить. Да что он вообще о себе возомнил?

— А насчёт сцены… Надо бы тебя переодеть, и возьму тебя с собой в клуб. Займёмся твоим соблазнением.

— Чего? — некультурно вырвалось у меня. А сердце опять радостно забилось, и руки вспотели. Неужели он серьёзно собрался меня… Так-так, о чём я опять размечталась. Это всё только из-за книги. Только из-за неё он собрался меня учить соблазнению. Так ведь? Я заметила, что Феликс был несколько нервным, когда я рассказала ему про Бориса. Словно злился на меня из-за него. Если бы нас не связывала книга, то я бы подумала, что он ревновал. Хотя, может, и вправду ревновал. Так бывало и раньше. Обычно читатели отождествляли себя с одним из героев и сильно злились, когда сюжет шёл не так, как они планировали, и когда герой выбирал не того для любви, кого бы выбрал он, читатель. Феликс влюбился в Доминику и приревновал её? Это могло стать проблемой.

Я настолько углубилась в свои мысли, что вздрогнула, когда Феликс присел рядом на диван, рассказывая свой план.

— Пойдём ко мне на работу, будем отрабатывать сцену, чтобы ты её увидела, — подтвердил мои мысли манаукец.

Уж лучше бы он этого не делал. Мне нравилось оставаться в неведении и придумывать себе глупости. Как же ранило такое отношение ко мне. Но и оставаться в розовом тумане от мысли, что я могла бы его заинтересовать как женщина, не стоило. Романтическая глупость не лечилась и от неё больнее, когда пелена спадала с глаз. И я, наверное, была признательна Феликсу за его честность.

У нас с ним одна цель — написать самый откровенный эротический рассказ, и мы шли к ней.

— Хорошо, договорились. А как я должна одеться?

Феликс хмыкнул, оценивающе окинул меня взглядом. Ласково погладил упрямую прядь, убрал её с виска и заправил за ухо таким нежным, лёгким движением, что сердце пропустило удар.

— Так, чтобы от одного взгляда на тебя воспылать страстью, — вкрадчиво шепнул мой Ангел, а я, казалось, поплыла, растеряв все здравые мысли, которые только-только по полочкам в голове разложила.

Воспылать страстью. И так он это сказал, что у меня чуть сердце из груди не выпрыгнуло, и коленки пришлось сильнее вместе сжать, чтобы не выпустить пламя пожара на волю.

— А-а-а?.. — попыталась я сформулировать вопрос о том, какой дресс-код у них в клубе, раз так важно, чтобы я переоделась.

— Сначала заглянем в магазин, затем в клуб, договорились? — жарко прошептал, подавшись вперёд, Феликс, а я отклонилась, подумав совсем о неприличном.

Каково это — оказаться под ним? На коленях сидеть мне понравилось. Обалдеть, как же это сладко, смотреть в его алые глаза и мечтать, мечтать… Хотя бы мечтать!

— Но-о-о?.. — Язык отказывался слушаться. Вот только здравый смысл начал пробиваться среди розовых эротических фантазий. Денег-то у меня не было на обновление своего гардероба. — Я не могу купить…

— Я могу, милая. Я всё могу для тебя, — шепнул Феликс и крепкой рукой обнял за талию, усаживая меня прямо.

Никакого тебе романтического поцелуя, никаких нежностей. Просто посадил, а сам встал. А я… А как же я? Что мне делать с разбушевавшимися гормонами? Как заставить не злиться обиженное сердце? Он ведь не виноват в том, что я слишком жажду его поцелуя. Жить одними воспоминаниями о его горячих и сладких губах — что может быть унизительнее?

Глава 8

Виола

Я стояла в ложе для вип-персон в клубе Феликса «Алый бархат», смотрела вниз в небольшой зал, где круглые столы были заняты лишь наполовину. Расторопные стальные безликие роботы-официанты скользили между посетителями разнося заказы.

Клуб меня впечатлил — большой, двухуровневый. Мы были в тихой зоне, как объяснил Феликс, уводя меня к лифтам. В интерьере преобладали бордовые и алые тона. Много зеркал, золота. Небольшая сцена пустовала. Но люди подсаживались к ней ближе, мирно ужиная. Я ловила на себе заинтересованные взгляды и понимала, что стала сенсацией для завсегдатаев заведения.

Но это всё было маловажным, так как я впервые с ужасающей ясностью осознала в полной мере кто же такой Феликс. Обычно мы общались лишь вдвоём без свидетелей. И для меня он стал кем-то близким, к кому я спокойно обращалась неформально и говорила на очень откровенные темы. А тут он царь и бог! К нему тянулся каждый лишь для того, чтобы поздороваться. Его любили, уважали, и я испытывала ревность и злость, когда жаркие соблазнительные леди в вечерних туалетах призывно кидали ему томные взгляды.