Два образа веры. Сборник работ

Необходимо отметить, что мысль Бубера, несмотря на очевидную связь его творчества с античной мыслью, классической немецкой философией и "философией жизни", все же никогда не была до конца "европейской", ибо истоком для его философствования была интеллектуальная культура иудаизма. Еврейская мысль не придает особого значения вопросу о сущности вещей и в основном ставит перед собой практические задачи. В Талмуде сказано: "Велико изучение Торы, ибо оно ведет к верному действию" (ВТ, Киддушин, 406). Всесторонняя регламентация поведения на основе соблюдения полученных свыше заповедей служит установлению "правильных" отношений с вещами, обеспечивая прочный фундамент должного отношения верующего к Богу. В лурианской каббале, учение которой, по признанию Бубера, оказало на него сильное влияние, нет "мертвой" природы. Как пишет Ниссан Миндель, "поскольку человек обязан своей физической энергией трем низшим "царствам", одухотворение его энергии означает одухотворение его физического окружения. В этом заключается мистическая значимость того факта, что большая часть из 613 заповедей Торы связана так или иначе с материальными предметами, включая минеральные, растительные и животные продукты, благодаря чему Б-жественная "искра", заключенная в них, "освобождается" через выполнение религиозного акта… Усиливаемый индивидами, выполняющими предписания, весь физический мир неизменно находится в процессе возвышения и одухотворения" (Миндель. Философия Хабада, Шамир — Гешарим — Viltis. Вильнюс, 1990. С. 79). Поэтому изречение "основных слов. о которых Бубер говорит в начале книги, является актом космического значения, так как человек, задавая тот или иной способ существования, участвует (говор?

"Я — Ты"), или не участвует (говоря "Я — Оно") в "исправлении" ("тиккун") мира (см. также примеч. к с. 112).

Для Бубера, как и для других еврейских мыслителей и религиозных деятелей нашего времени (А. И. Кука, А. Хешела, Ф. Розенцвайга, И. М. Каплана, И. Б. Соловейчика и др.), одним из кардинальных вопросов был вопрос об Избавлении. Доктрина Избавления ("геулла") играет важную роль в иудаизме. В широком смысле геулла — это спасение от всевозможных бедствий, подстерегающих человека. В книгах пророков и в Талмуде об Избавлении говорится применительно ко всему народу Израиля: идея Избавления связывается с мессианскими чаяниями и с надеждой на национальное освобождение и возвращение в Святую Землю из изгнания. В лурианской каббале изгнание ("галут") объясняется космической катастрофой, а собирание рассеянных в мире божественных "искр" (см. примеч. к с. 112) приближает время Избавления ("Дни Мессии"), означающее конец периода "исправления" (тиккун) и наступление царства всеобщей гармонии. (По мнению некоторых каббалистов, Мессия не является орудием "исправления", это лишь "символ, с помощью которого доводят до сознания человека, что "исправление" завершено" (см.: д-р Филипп III. Берг. Введение в каббалу // Пер. с англ. Исследовательский центр Каббалы. Иерусалим, 1987. С. 222.) Благодаря популярности лурианской каббалы, в широких кругах еврейства стран рассеяния возникает представление о том, что приближение мессианской эры зависит не столько от личных усилий каждого (на этом пути, как считали хасиды, достигается мистическое избавление души), сколько от общих усилий всего Израиля.

В конце XIX в. на фоне критического отношения к традициям в еврейской среде зарождается движение, которое видит начало процесса Избавления в создании независимого государства на территории Палестины. Бубер, разделявший далеко не все устремления политического сионизма и видевший свою задачу в обновлении еврейской культуры, был захвачен идеей "революционного" преобразования традиций. "Под обновлением я понимаю вовсе не что-то постепенное и представляющее собой сумму небольших изменений, но нечто внезапное и колоссальное, вовсе не продолжение и улучшение, но возвращение и преображение" (см.: Buber M. Reden iiber das Judentum. Frankfurt am Main, 1923. S. 105; а также примеч. к с. 70). Избавлению и Возвращению Бубер придает универсальный смысл: он говорит о них как о двух сторонах одного и того же процесса, который, по его мысли, выходит за пределы политического и национального. 1 мая 1933 г., выступая перед студентами Франкфуртского университета, он говорил: "Вера Израиля в избавление мира не означает, что этот мир заменяется другим; но это вера в новый мир на этой земле… Речь идет не о том, чтобы проводить некую особую "мессианскую" политику; но есть определенный род участия в общественной жизни, в силу которого при деятельности в мире и в политике взор может оставаться направленным на Царство Божие… Нет такой политической партии, которая может о себе утверждать, что она одна угодна Богу" (цит. по: Buber Martin. Internationales Symposium zum 20. Todestag. Haag + Herchen Verlag, 1989. Band II. S. 81).