Два миллиарда причин

— И что мне с ними делать? — Вслух произнёс я.

— Попробуй что-нибудь, если жизнь наскучила, — с ехидцей в голосе посоветовала Пандора. — Только учти, что фокусы с Сосудом действуют на всех, кроме меня. Даже не пытайся. Хотя, если желаешь проверить, я не стану препятствовать.

Было похоже на то, что она не врала. И всё же попытаться следовало. Я почти уже раскрыл портфель, как на плечи мне сзади легли две ледяные ладони. Мне и оборачиваться не было необходимости, чтобы понять очевидное — меня настигли фантомы.

— Мы думали над твоими словами, — услышал я голос одного из близнецов, — мы позволим тебе остаться в живых и перенесём обратно в твой мир, если ты без сопротивления вернёшь Пандоре Сосуд и навсегда забудешь о той, которую называешь Настей! Тем более что ты уже понял, что это не её имя, как и то, что она не пара смертному. Она не пара даже абсолютному большинству обитателей этого мира.

— А если добровольно не верну? — тянул я время, ожидая хоть какого-то сигнала от своей супруги, но ничего по-прежнему не слыша. Неужели Настя оставила меня в самый тяжёлый момент? Мне не хотелось в это верить.

— Тогда есть ещё один вариант изъятия Сосуда у временного владельца, но он тебе совсем не понравится, — сообщили мне посланцы Того, чьё имя нельзя произносить.

— И что это за вариант? — продолжал я переговоры, одновременно прикидывая возможные варианты побега. Для меня уже не было никакого сомнения в том, что только портфель в моих руках является гарантом моей жизни в этом мире.

— Сосуд можно изъять у мёртвого владельца, — почти прошипела Пандора, — так поступила со мной моя сестрёнка! Но, в отличие от меня, ты не восстановишься, ибо ты смертный!

Вообще-то жена говорила, что никто здесь не посмеет лишить меня жизни, однако обстановка накалялась. Собственно, я очень даже понимал негодование Пандоры, ведь, как выяснилось, моя супруга не просто украла у неё этот треклятый Сосуд, а и пошла ради похищения на убийство, пусть в этом мире смерть далеко не для всех являлась необратимой. Только при чём тут я? Чего ради Настя поместила меня между молотом и наковальней? Почему, в конце концов, если для неё это так важно, не понесла портфель по Пути сама? И где она сейчас, когда моя жизнь висит на волоске?

И тут началось.

Я был так погружён в свои мысли и страхи, что даже не заметил, откуда она появилась, то ли вышла из джунглей, то ли из-за спин фантомов, то ли и вовсе соткалась из воздуха. Моя супруга вдруг оказалась между мной и разъярённой Пандорой. Одета она, надо отметить, была теперь по местной моде, отчего сходство между сестричками казалось просто поразительным.

Воздух между дамами как-то сразу загустел и превратился в некую желеобразную субстанцию, слегка колеблющуюся, словно марево в пустыне. Их взгляды встретились, это я определил по тому, что Пандора перестала метать молнии в меня и вообще, казалось, с этого мгновения забыла о моём существовании. Небо над нашей живописной группой стало быстро затягивать тяжёлыми чёрными грозовыми тучами, а в воздухе скопилось столько электричества, что мои волосы весьма ощутимо шевелились на голове.

Ледяная хватка на моих плечах заметно ослабла, ибо близнецов явно больше интересовала встреча сестёр лицом к лицу, чем моя скромная смертная персона с прижатым к груди Сосудом. По всей вероятности, они небезосновательно считали, что исход всего дела зависит от этой встречи. То, что меня совершенно не берут в расчёт и не учитывают, как сколь-нибудь значимый фактор, меня довольно сильно задело, но в то же время дало надежду воспользоваться их ко мне пренебрежением. Я начал медленно, миллиметр за миллиметром вытягивать пряжку из замка портфеля.

— Как ты посмела встать между мной и Священным Сосудом? — полным гнева голосом прокричала Пандора, совершенно при этом не упоминая о том, в чьих руках этот предмет в данный момент находился.

А мой портфель-то, оказывается, ещё и Священный, с восхищением подумал я, продолжая бороться с замком.

— Если помнишь, — довольно спокойно, но достаточно громко, отвечала сестре моя Настя, — я прежде по-дружески обращалась к тебе с просьбой одолжить мне его на пару дней, а когда ты отказала, то умоляла тебя, но ты оставалась холодной и непреклонной.

Как не пытался, я никак не мог представить свою жену умоляющей кого-то о чём-то. Наверное, потому, что она никогда не просила меня о чём-либо невозможном, а всё остальное я с радостью делал для неё и без всякой мольбы.

— И тогда ты убила меня и украла Сосуд! — продолжала громко истерить Пандора. Что-то подсказывало мне, что она не ожидала появления здесь своей могущественной сестры, по крайней мере, не ожидала её появления так скоро.

— Не надо таких громких слов, — посоветовала ей Настя, — я же не уничтожила тебя, хотя это в моей власти, а лишь временно отключила твоё сознание от бытия, причём, заметь, весьма гуманным способом.

— Ну да, — не унималась Пандора, — проткнула мне сердце!

— Такой ущерб проще и безболезненнее всего восстанавливается, — пожала плечами моя супруга, — разве я не права?