Два миллиарда причин

Вот это да! Подумал я. Вот это нравы у них тут. Под впечатлением от услышанного я чуть не выдал себя, резким движением вытащив пряжку из замка. Я замер, но близнецы по-прежнему не обращали на меня внимания, увлечённо наблюдая за полным драматизма диалогом двух сестричек. Теперь мне оставалось только распахнуть освобождённые створки портфеля и произнести пожелание.

– Так может быть, дорогая Не… – начала было говорить Пандора и внезапно осеклась, а в глазах её промелькнул неподдельный ужас.

Тут испугался бы кто угодно. Фигура моей Насти вдруг стала увеличиваться, пока не заслонила от меня половину неба, меду растопыренных пальцев заплясали молнии, а руки вспыхнули едва различимым голубым пламенем. Голос её прозвучал теперь так, что с лёгкостью бы перекрыл рёв Ниагарского водопада!

– Ты хотела вслух произнести моё имя! – прогрохотала она. – Так продолжай же! Ты знаешь, какое возмездие тут же настигнет тебя!

Пандора, в отличие от меня, явно осознавала свою ошибку, ибо вся спесь и грозность вмиг слетели с неё, как пух покидает тополиную ветвь с дуновением ветра, и теперь она смотрелась маленьким испуганным щенком под тяжёлым взглядом огромного матёрого волка. Почувствовав, что ледяная хватка в этот завораживающий своею зрелищностью момент практически совершенно ослабла на моих плечах, я резко распахнул портфель. Стальные пальцы тут же с удвоенной силой впились в моё тело.

– Только попробуй, – хором зашипели близнецы, – руки вырвем.

Собственно, они всё сказали за меня, мне осталось лишь добавить, кому необходимо их вырвать. В тот же миг я почувствовал полную свободу передвижения.

– Но я же не успела! Я не произнесла вслух твоего имени, сестра! – точно, как маленькая побитая собачонка, скулила Пандора. – Ну, зачем тебе Сосуд? Пусть он отдаст его, и позабудем все распри навсегда. Прошу тебя.

– Прочь с дороги! – прогремел с высоты Настин голос.

Пандора попятилась, но ещё не оставляла попыток договориться.

– Отец всё равно не даст ему дойти до конца, – предрекала она, – не я, так он сам, в конце концов, убьёт твоего смертного друга.

Надо же, весело подумал я, а меня, наконец, заметили. И я, закрыв портфель, смело шагнул вперёд, не обращая никакого внимания на близнецов, которые пыхтя от натуги, упершись каждый другому одной ногой в живот, дружно тянули друг друга за руки. До моего слуха доносился громкий треск разрываемой ткани и хруст выворачиваемых суставов.

Глава 11.

Пандора, наконец, убралась с Пути, а Настя приняла обычный вид, с её рук исчез голубой огонь, и пальцы больше не искрили. Мы шли вперёд, оставляя позади изнеможенных близнецов, которым, ценой неимоверных усилий, всё же удалось оторвать друг другу руки, чего они практически сами пожелали, когда я распахнул портфель.

Так как Настя осталась в той самой тунике-бикини, то мне сейчас тяжело было думать о чём-либо ином, кроме своей жены, тем более, что мы уже так давно не виделись и не оставались наедине. Какой там может быть Путь, о каком Священном Сосуде может идти речь, когда всё то, что мне сейчас необходимо, находится ближе, чем на расстоянии вытянутой руки! Настя, естественно, легко читала мои мысли, но ограничилась только невинным поцелуем в щёку и, уклонившись от моих объятий, ласково произнесла:

– Потерпи ещё немного, дорогой. Обещаю, что потом мы с лихвой восполним этот недолгий пробел. Ведь я только что ещё раз убедилась в том, как верно выбрала себе мужа!

Конечно, слова её ласкали слух сгоравшего от страсти мужчины, но никак не могли снять массы вопросов, роившихся в моём мозгу, и дерущихся там между собою за первоочерёдность. Удовлетворить моё любопытство жена уж точно была обязана. Поэтому, выстроив, наконец, у себя в голове вопросы в порядке убывания их важности, с моей точки зрения, я спросил свою супругу прямо:

– Так как же тебя зовут?

– Ты забыл имя собственной жены? – весело и без всякого притворства рассмеялась Настя. – Я тебе подскажу. Первая буква – «Н».

– Это я уже понял, – пришлось и мне принять правила игры, – а вторая – «е». Не так ли?

Жена – моя Настя, так нежно улыбалась мне, что я чуть не поддался на эту женскую уловку, однако, собравшись с силами, решил, что, несмотря ни на ласку, ни на обиды, всё же добуду истину.

– Согласись, – продолжил я допрос, – ведь твоя сестра успела произнести «Не…», прежде чем ты, явно разозлившись, начала демонстрировать нам свои впечатляющие фокусы. А это совсем не похоже на «На…» – Настя! Так как же в действительности зовут мою половину?

– Милый, – без тени смущения ответила мне Настя, – она хотела сказать – «не скажу кто»! Ты ещё разве не привык к местному жаргону? Просто официальный титул моего отца – Тот, Чьё имя Нельзя Произносить Вслух. А мой, как его дочери – Нельзя Говорить Кто! Теперь понял, герой ты мой подозрительный!

Нет уж, подумал я, меня так просто не проведёшь! А раз близости в обозримом будущем мне не светило, а прогулка по этим диким местам обещала быть долгой, то руки мои были развязаны, как и мой язык.