Два лика пустыни

Не беда, что вместо пчелы попалась муха. Она тоже интересна, наверное, не случайно наряжена в тот же костюм, желает походить на того, кто вооружен жалом.

Надо дальше продолжать поиски.

Но красной пчелки нет среди массы беснующихся насекомых. Как будто раз мелькнула — даже сердце екнуло в груди — и исчезла. Может быть, показалось?

Вот наконец яркий комочек жужжит над синим цветком, застыл в воздухе, переместился в сторону, примчался прямо ко мне и повис перед глазами.

Как бы не оплошать, не промахнуться!

Мгновение — и в сачке трепещет уголек, недовольно жужжит, бунтует, требует выпустить на волю. Я не тороплюсь насладиться поимкой, нацеливаюсь на пленника лупой и… не верю своим глазам. Опять не пчела и не тахина, а уже муха-неместринида. Ее грудь увенчана сверкающими золотыми волосками, на оранжево-красном брюшке расположены ярко-белые пятнышки. Она элегантна в своем изящном наряде, всем хороша красавица, но только не пчела и, конечно, без жала.

Быть может, она так же, как и тахина, подражает редкой обладательнице кинжала и яда?

Я и радуюсь находке, и огорчаюсь. Поиски надо продолжать во что бы то ни стало. Солнце клонится к западу, быстро спадает жара, смолкают жаворонки, затихает гул крыльев насекомых. На барханы ложатся длинные тени. Исчезли бабочки, пчелы, мухи, замерли ленивые жуки-нарывники, повисли на растениях гроздьями. Им, таким ядовитым, некого бояться, можно ночевать на виду. Длинноусые пчелы с серебристым зеркальцем на лбу сбились комочком на кустиках, приготовились ко сну.

Солнце прикоснулось к горизонту. Похолодало, и песок быстро остыл. Крошечные фиолетовые лаборатории нектара прекратили работу, перестали источать аромат: цветы предназначены только для дневных насекомых. Потянул ветер, взметнул песок, зашумел сухими травами и кустарниками.

Кончилась моя охота! Теперь бессмысленны поиски, хотя где-то в безбрежных барханах и живут пчелки-незнакомки, ярко-оранжевые, как угольки, с черными усиками и длинным хоботком, пчелы-кудесницы, у которых оказались слепые подражатели на тех же излюбленных цветах астрагала.

Удастся ли когда-нибудь с ними встретиться?

Соседи поневоле

Перед долгим подъемом на горный перевал предусмотрительный водитель останавливает грузовик, чтобы проверить воду в радиаторе. Я рад кратковременной остановке. Рядом с дорогой по ущелью весело журчит ручей.

Весна в этом году богатая. Высокие травы, разукрашенные красными маками, закрыли весь склон. В густой траве не найти муравейники: муравьи не любят тень, без тепла не растут личинки и куколки. Разве только что в одном месте, где виднеется голый кусочек земли, покрытый булыжниками, кто-нибудь поселился. Здесь несколько камней с краев окружены валиками мелкой земли. Кто же там поселился?

Сколько раньше было поднято камней, но такой никогда не встречался! Под ним среди кучи черных суетливых муравьев-тапином и их многочисленного потомства восседают неторопливые и будто даже важные солдаты муравьев-феидоль. Они кажутся нелепыми со своей непомерно большой головой, в сравнении с которой маленькое туловище кажется крошечным придатком. Пока среди тапином, как обычно в таких случаях, царит переполох, степенные головачи медленно пробуждаются, лениво шевелят усиками, постепенно включаются в общую суматоху.

Наверное, солдаты-феидоли тут не случайны. Их немало. Они, будто важные полисмены, следящие за порядком на оживленной улице большого города, степенно разгуливают среди потока мчащихся тапином. Их находка совершенно необычна. Подобного не видал еще ни один мирмеколог — специалист по муравьям. Как они сюда попали, что они здесь делают, чем объяснить это совершенно необычное сожительство разных видов муравьев?

Пока я раздумываю над неожиданной головоломкой, заботливые тапиномы прячут свое потомство в подземные ходы.

Внимательно присматриваюсь к потревоженным муравьям. Если бы здесь были еще и рабочие-феидоли — обычные крошечные муравьи, тонкие, стройные, сильно уступающие размерами своим головастым солдатам, тогда можно было бы заподозрить, что два общества случайно объединились вместе. Подобные случайные сожительства среди муравьев разных видов нередки. Но здесь только одни солдаты!

Под другим камнем я вижу еще муравьев-жнецов. Камни соприкасаются. Оказывается, здесь расположена довольно большая семья жнецов — соседей тапином. Их жилища разъединены, хотя и рядом. Они не в ладах с тапиномами, взаимные удары челюстями сыпятся со всех сторон.

Пора продолжать путь, но я не могу оторваться от находки: уж очень здесь сложная обстановка. Оставить все невыясненным, все равно что не дочитать до конца очень интересную книгу. Покопаюсь еще немного… Тороплюсь, кручусь на маленьком кусочке голой земли, не занятой травами, у меня появилось добровольных помощников хоть отбавляй. Дела идут быстро и успешно. Вскоре рядом с главным камнем мы находим крошечные камеры с маленькими рабочими-феидолями. Только среди них нет ни одного солдата. Нет, попался один, второй — и только!