Два лика пустыни

Утром пришлось переждать пик комариной напасти. Поглядывая через марлю на реку, на горы, на пролетающих мимо птиц, мы ждали спасительного ветерка. Наконец зашуршали тростники, покачнулись верхушки деревьев, от мелкой ряби посинела река и ветер отогнал наших мучителей, державших нас в заточении.

Постыдно убегая из комариного царства, мы вскоре убедились, что вдали от реки и от тугая комаров мало и что у канала, текущего в реку из Соленых озер, неплохие места для стоянки. Розовые кусты кендыря на берегу канала заинтересовали и заставили остановиться. Оказывается, здесь мы долгожданные гости. Облачко комаров поднялось с цветов и бросилось на нас.

Комары усиленно лакомятся нектаром этого растения, благодаря ему сохраняют жизнь в трудное время, когда нет обладателей крови. И он, судя по всему, один из прокормителей этого кровожадного насекомого и растет испокон веков у рек…

Прошло еще несколько лет, я в третий раз встретился с комарами, любящими нектар.

Мы путешествуем вдоль берега озера Балхаш. Жарко, печет солнце, воздух застыл, в машине духота. Справа от нас — безжизненная пустыня, выгоревшая давно и безнадежно до следующей весны. Слева — притихшее лазурное озеро. Я с интересом поглядываю на берег. Может быть, где-нибудь покажутся цветы. Там, где цветы, там и насекомые. Но всюду тростники, тамариксы, сизоватый чингиль да темно-зеленая эфедра. Впереди как будто показалось розовое пятно. С каждой минутой оно все ближе, и вот перед нами в понижении, окруженном тростниками, целая рощица буйно цветущего розового кендыря.

— Ура, цветы! — раздается из кузова грузовика дружный возглас энтомологов, и с машины на землю выпрыгивают с сачками в руках охотники за насекомыми. Мне из кабины ближе всех, я впереди.

На кендыре — многоголосое жужжание. Он весь облеплен крупными полосатыми мухами-тахинами, над ним порхают голубянки, бархатницы, деловито работают разные пчелы, бесшумно трепещут крыльями мухи-бомбилииды.

Ожидая интересной встречи, я с радостью приближаюсь к скопищу насекомых, справляющих пир. Сколько их здесь, жаждущих нектара, как они стремятся сюда, в эту столовую!

Но один-два шага в заросли — и шум легкого прибоя волн заглушается дружным и тонким звоном. В воздух поднимаются тучи комаров. Они с жадностью бросаются на нас, и каждый из нас сразу получает тысячи уколов. Комары злы, голодны, давно не видали добычу и, наверное, давно торчат здесь, кое-как поддерживая существование нектаром розовых цветов. Для них наше появление единственная возможность напитаться крови и дать потомство. И они, обезумевшие, не обращая внимания на жаркое солнце и сухой воздух, облепляют нас тучами.

Дружная и массовая атака комаров настолько нас ошеломила, что мы все сразу, будто по команде, в панике помчались обратно к машине.

Я пытаюсь сопротивляться атаке кровососов, хочу посмотреть, приносят ли они пользу растениям, опыляя их цветы, давлю на себе их сотнями, но вскоре побежден. Комары, преследуя меня, забираются в кузов машины.

Долго мы на ходу машины отбивались от непрошеных пассажиров.

Заботливые хозяева

Что делать, сидеть ли в избушке и, глядя на серое небо, заниматься мелкими делами или рискнуть, решиться на прогулку! А ветер завывает в трубе, бренчит оконным стеклом, шумит в тугаях и раскачивает голыми ветвями деревьев. На тихой речке иногда раздается громкий всплеск: в воду падают остатки ледяных заберегов. Нет, уж лучше оставаться в тепле. Ранней весной в такую погоду все равно не увидеть насекомых.

Но у далекого горизонта светлеет небо, потом появляется голубое окошко. Сквозь него прорываются солнечные лучи, от них уже золотятся далекие горы пустыни Чулак, и тогда появляется надежда на хорошую погоду.

За тугаями, в пустыне, покрытой сухой прошлогодней полынью, должны пробудиться муравьи-жнецы. Любители прохлады, они раньше всех из муравьев встречают весну, и кто знает, быть может, если посидеть возле их гнезд, удастся подглядеть что-либо интересное.

Голубое окошко растет и ширится. Стали тоньше облака. Выглянуло солнце, и сразу все преобразилось. Закричали в зарослях колючего чингиля фазаны, расшумелись синицы, пробудились жаворонки, и понеслась их жизнерадостная песня над просторами пустыни.

Потеплело. Очнулись насекомые. Вот первые вестники весны: ветвистоусые комарики, ручейники, крошечные жуки-стафилины, тростниковые мухи-пестрокрылки. По земле не спеша ползают стального цвета мокрицы. Сейчас они расселяются. Всюду мелькают красные клопы-солдатики. А муравьи-жнецы трудятся давно: пока одни из них протянулись процессиями за семенами, другие пропалывают какую-то сорную траву со своих холмиков. Еще муравьи крутятся возле своих жилищ на сухих стеблях растений, будто кого-то разыскивают, ожидают обязательное и непременное.

Темное с оранжевой грудкой насекомое низко летит над землей, садится на сухую веточку полыни, поводит в стороны длинными усиками и вновь взлетает. Это пилильщик. Чем-то он мне знаком, и я силюсь вспомнить, где и когда я с ним встречался. Он не один. Вот и другой промелькнул в воздухе, третий… И еще летают такие же.