Два клёна

Котофей. Ладно, ладно, не сердимся мы на тебя, только слушай и не перебивай. Жил да был дровосек, уж такой добрый, всё отдаст, о чём ни попроси. Вот однажды зимой приходит он из лесу без шапки. Жена спрашивает: «Где шапка, где шапка?» – «Одному бедному старику отдал, уж очень он, убогий, замёрз». – «Ну что ж, – отвечает жена, – старому-то шапка нужнее». Только она это слово вымолвила, под самой дверью: динь-динь, топ-топ, скрип-скрип! И тоненький голосок зовёт, кричит: «Откройте, откройте, пустите погреться!» Открыл дровосек дверь – что за чудеса! За порогом кони ростом с котят, стоять не хотят, серебряными подковками постукивают, золотыми колокольчиками позвякивают. И ввозят они в избу на медных полозьях дровосекову шапку. А в шапке мальчик не более моей лапки, да такой славный, да такой весёлый! «Ты кто такой?» – «А я ваш сын Лутонюшка, послан вам за вашу доброту!» Вот радость-то!

Шарик(вскакивает). Гау, гау, гау!

Котофей. Ищи, ищи, ищи!

Шарик. Баба-яга крадётся.

Котофей. А ну, ну, ну, ищи, ищи, ищи!

Шарик. Нет! Ошибся.

Котофей. А ошибся, так не мешай! Стали они жить да поживать, дровосек да его жена, да сын их Лутонюшка. Работал мальчик – на диво. Он на своих конях и чугуны из печи таскал, и за мышами гонялся, а весной все грядки вскопал. Выковал он себе косу по росту, овец стричь. Ходит по овцам, как по лугам, чик-чик, жвык-жвык – шерсть так и летит. И побежала по всем лесам о Лутонюшке слава. И призадумалась их соседка злодейка-чародейка: «Ах, ох, как бы мне этого Лутонюшку к рукам прибрать. Работает как большой, а ест как маленький». Взвилась она под небеса и опустилась в Лутонины леса. «Эй, дровосек, отдавай сына!» – «Не отдам!» – «Отдавай, говорят!» – «Не отдам!» – «Убью!» И только она это слово вымолвила, вылетает ей прямо под ноги Лутонюшка на своём боевом коне. Захохотала злодейка-чародейка, замахнулась мечом – раз! – и мимо. Лутонюшка мал, да увёртлив. Целый день рубился он со злодейкой, и ни разу она его не задела, всё он её колол копьём. А как стемнело, забрался Лутонюшка на дерево, а с дерева злодейке на шлем. Хотела она сшибить Лутонюшку, да как стукнет сама себя по лбу. И села на землю. И ползком домой. С тех пор носа не смеет она показать в Лутонины леса.

Медведь. А как звали эту злодейку-чародейку? Что-то я в наших лесах такую не припомню.

Котофей. А звали её – Баба-яга!

Баба-яга(она невидима). Врёшь!

Иванушка вырастает возле того места, откуда раздался голос, подпрыгивает, хватает с воздуха что-то. Сразу Баба-яга обнаруживается перед зрителем. Иванушка пляшет с шапкою-невидимкою в руках. Баба-яга бросается на него.

Василиса. Надень шапку-невидимку, сынок!

Иванушка пробует надеть шапку. Но Баба-яга успевает её схватить. Некоторое время каждый тянет её к себе. Но вот ветхая шапка разрывается пополам, и противники едва не падают на землю. Подоспевшая к месту столкновения Василиса-работница успевает подобрать топор и пилу, которые Баба-яга уронила, сражаясь за шапку.

Баба-яга. Безобразие какое у меня в хозяйстве творится! Прислуга, вместо того чтобы спать, сидит да хозяйкины косточки перебирает. Я до этого Лутонюшки ещё доберусь! Всем вам, добрякам, худо будет, конец пришёл моему терпению! (Уходит.)

Иванушка. Ха-ха-ха! Видишь, мама, как славно мы с Котофеем Ивановичем придумали. Ушли мы с озера, а Баба-яга за нами. А Котофей стал сказку рассказывать. А я лежу за кустами, не дышу. А Котофей рассказывает. А я всё не дышу. А тут она к-а-ак проговорится! И я – прыг! Всё вышло как по писаному! Конечно, обидно, что я не догадался шапку-невидимку надеть. Она и дома пригодилась бы в прятки играть! Но всё же сегодня я помог тебе больше, чем вчера. Правда, мама?

Василиса. Правда, сынок.

Солнце всходит. Первые лучи его падают на поляну.

Видишь, Феденька, видишь, Егорушка, как я обещала, так и вышло. Солнце проснулось, туман уполз, светло стало. Весело. Что притихли, дети? Скажите хоть слово!

Фёдор. Мама, если бы ты знала, как трудно мальчику в такое утро на одном месте стоять!

Егорушка. Если бы ты знала, мама, как трудно мальчику, когда за него сражаются, за него работают, а он стоит как вкопанный.

Василиса. Не грустите, не грустите, дети, недолго вам ждать осталось!