Два к одной, или все прелести одиночества

— Сейчас Аркадий Борисович вызовет скорую и участкового. Тело отправят в морг. На экспертизу. Так положено. Мы подготовим бумаги на выписку и преждевременное окончание договора. Ты можешь подождать здесь. Это недолго. Или я могу передать документы через Юлю с Егором. Мы сотрудничаем с ритуальной компанией. Они, скорее всего, приедут раньше врачей… Можешь обратиться к ним или выбрать другую фирму… Обычно стандартные услуги у них собраны в один пакет, и тебе даже не придётся ездить в морг за постановлением, но есть опции…

— Насть я… Ты не могла бы побыть со мной пока всё это… — он взмахивает рукой, а потом отрицательно мотает головой. — Прости, это не уместно было.

Впервые вижу его таким потерянным, нерешительным…

— Всё в порядке. Я буду рядом. Подскажу или помогу чем смогу, — глажу его по руке. Кажется, что он хочет что-то сказать, но нас прерывают.

— Максим, вас Аркадий Борисович просил подняться к нему в кабинет, — Леночка быстро спускается по ступенькам центральной лестницы с таким скорбным лицом, как будто умерла её любимая бабушка. Когда сотрудница замечает меня, её губы вытягиваются в тонкую ниточку, как у второй жены моего отца. Кстати, Леночка, как и она блондинки. Только сейчас отмечаю, что они чем-то даже похожи. — Юля, нужно подготовить выписку, карточку пациентки, ну и все остальные документы. Максим, пойдемте. Я вас провожу.

— Хорошо, Елена. Иду. Насть, я подожду тебя или напишу, как освобожусь, хорошо?

Я киваю и смотрю, как он уходит вверх по лестнице. Леночка одаривает меня на прощание подозрительным взглядом и семенит рядом с Оболенцевым.

Остаток дня проносится в хлопотах. Информация о смерти Оболенцевой Елены Юрьевны практически мгновенно разлетелась по пансионату, укрыв всех его обитателей вуалью из скорби и грусти. Это не первая смерть от старости или инфаркта в наших стенах. Здесь все люди взрослые и понимают, что всех нас ждёт такой конец. Однако осадок из осознания, что твой друг, сосед или ты сам можешь стать следующим, оставляет свой отпечаток на сердце у каждого.

Максим ждёт меня в машине. По количеству бычков в пепельнице понимаю, что выкурил он почти всю пачку.

— Поговори со мной, пожалуйста, — просит он, когда машина выруливает на трассу. А я не знаю, что сказать. «Всё будет хорошо» явно не к месту.

— Я не знаю, что сказать, чтобы тебе было сейчас легче. Правда…

— У меня больше никого не осталось. Совсем.

— Мне жаль. Но однажды бы это всё равно случилось. Люди смертны. Когда умерла моя бабушка, я была очень напугана. Она была моим самым близким человеком. И я не представляла, как буду жить дальше, ведь я больше никому не была нужна кроме неё и потом мне нужно было ехать к маме, а я её видела два раза в год, а отчима вообще боялась и… Короче, жизнь не остановилась, но я поняла, что могу рассчитывать только на себя. И сейчас тебе кажется это ужасным быть одному. Но ты привыкнешь. Научишься быть см по себе. Твои друзья станут тебе семьёй. Юля и Егор, думаю, тебя поддержат. Потом ты женишься и у тебя будут свои дети, и ты не будешь один.

— Когда, умер отец я видел, как переживала мама. Она сдала тогда сильно. Постарела мгновенно. Но потом, до болезни, она научилась жить одна. А я всё думал, как так? Они же были вместе всю свою жизнь. Любили друг друга безумно. Они даже по-настоящему не ссорились никогда. Нет, головой я понимал, что она не может лечь в могилу следом. Жизнь продолжается. Но понять не мог, каково ей теперь жить без него. Как-то неправильно, странно, противоестественно это всё было для меня. А теперь… Я думаю, что ей было пиздец, как страшно. Но она не осталась совсем одна, у неё был я…

— А у тебя есть друзья и люди, которые поддержат. Ты тоже не один, — он усмехается и качает головой.

— Я так проебался… — он не успевает договорить, звонит смартфон.

Они с Егором решают какой-то рабочий вопрос. Не вслушиваюсь в их разговор. Думаю, что, может быть, Эмма Робертовна была права. Может быть, я действительно неправильно распределила карты валета и короля между двумя мужчинами, нагрянувшими в мою жизнь практически одновременно.

— Нет, я Настю везу домой, — звук моего имени вырывает меня из размышлений. — Не стоит, я в порядке. Скажи Юле, чтобы не переживала. Чего она там возмущается?

Слышу Юлькин голос на заднем плане. Вижу улыбку Максима. Он терпеливо слушает щебет моей подруги. Соглашается. Вешает трубку.

— Чего Юля удумала?

— Настаивает, чтобы я ночевал у них.

— Ну вот. Я же говорила, что ты не один, — пожимаю я плечами.

— Поедешь со мной к ним? За Бантиком заедем, — почему-то меня удивляет его вопрос. Не ожидала такого.

— Я не думаю, что это уместно. Зовут тебя, а припрусь я и ещё с собакой, — пытаюсь придумать поводы для отказа.

— Насть я с тобой хочу побыть. Это глупо, но рядом с тобой мне спокойнее.

Ох, вот оно как. Спокойно ему. Оказывается, я могу выполнять не только развлекательные функции, но и успокаивающие. Ясно. Что ясно, не знаю, но что-то мне ясно.

— Извини, если ляпнул не то.

— Всё в порядке. Нужно только Бантика выгулять и покормить.

— Можем взять его с собой. Я соскучился по малявке.