Два и семь (СИ)

Упомянутая Хеншельбогеном будка стояла почти у самого канала, в метре от склона. Поможет мне моя скрытность? Тут ведь ста метров нет, тварь сидит хорошо, если метрах в тридцати, а от будки и вовсе десять не наберётся. Что делать? Сложный вопрос. Можно попробовать тварь пристрелить, да только пустых надежд я не питал, не такой я везучий, а лимит удачи выбрал на год вперёд, когда боролся с богомолом. Ну, или вообще не обращать на него внимания, просто прокрадусь в будку, открою люк и переберусь под землю. Главное, чтобы потом закрыть его получилось. Придётся красться.

Осторожно ступая по каменной мостовой, я шаг за шагом приближался к цели. Как говорят китайцы, Ибу ибуди хуйдао муди, извините за выражение. Уши мои чутко фиксировали чавканье, пока оно было равномерным, еда у монстра есть, так и нечего на меня отвлекаться. Пока меня ловит, злые конкуренты еду отберут. А во мне и есть нечего, одни кости.

Размышляя таким образом, я добрался до самой будки. Оставалось открыть дверь. Вот тут-то меня и подвела ветхость здания, петли заскрипели так, что слышно было на другом конце города. Чавканье моментально прекратилось. Попал. Затаиться было невозможно, сейчас меня найдут и съедят, а потому я распахнул дверь рывком, заскочил внутрь и бросился искать люк. Вот, дыра в полу. Там ручка, схватить, повернуть против часовой стрелки. Раз, два, готово, люк поднялся, а я прыгнул внутрь, захлопнув за собой крышку. В последний момент увидел, как снаружи мелькнула тень. Снизу внутри люк оказался стальным, оснащённым настоящим маховиком кремальеры, как на подводной лодке. Немедленно задраил отсек. Теперь можно вздохнуть свободно. Или нельзя, я находился в тесной комнате, где стояла абсолютная непроглядная темень, как говорят, хоть глаз коли.

Открыл инвентарь, полез за спичками. Передумал, инвентарь сам по себе немного подсвечивал, достаточно, чтобы разглядеть на стене два крючка. Попытался отломать руками. Не поддаются. Достал из инвентаря фомку. Ага, сперва один, пусто, потом второй. Вот и открылось гнездо для ключа.

Достал ключ, вставил, внутри стены послышалось какое-то жужжание, словно компьютер загружался. А потом всё исчезло. Тело налилось тяжестью, я обнаружил, что лежу на твёрдом, а вокруг убывает уровень густой жидкости. Я хотел выругаться, но помешала маска.

Наверху загорелся свет, я прищурился, с непривычки больно было смотреть. К счастью, там зажгли не прожектор в тысячу свечей, а вполне обычную лампочку.

— Вылезай, игрок, — раздался голос Элеоноры Марковны.

Я вылез, тело было онемевшим, но двигаться я мог, руки и ноги слушались. При этом я почти ничего не видел из-за прищуренных век, а открыть глаза полностью было больно. Голова была чумная, соображал я с великим трудом.

— В душ, — раздалась команда.

Знать бы ещё, где этот душ. Ага, вот тут, справа. Я на ощупь отыскал кран, открыл и вздрогнул от холодной воды. Потом струи стали нагреваться. Мыло мне никто не дал, но простой воды оказалось достаточно, чтобы смыть жидкость и даже немного прийти в себя.

Элеонора Марковна сидела рядом и листала какие-то бумаги, увидев, что я закончил, бросила мне полотенце. Я вытерся и намотал его вокруг бёдер. Всё понимаю, но сидеть голым перед женщиной как-то некомфортно, вот если бы мы… Или ну его?

— Садись, — скомандовала она.

Я подчинился и присел за стол.

— Сейчас тебе дам поесть, но сначала напишешь рапорт.

— Чего?

— Рапорт, — она подвинула мне лист бумаги с надписями сверху. — Кто бы ты ни был, сейчас служишь государству. Шапку я заполнила, а дальше пиши от себя. Где был, что видел, с кем познакомился? И как дошёл до жизни такой.

Она извлекла из ящика ручку и протянула мне. Я, хоть на службе никогда и не состоял, понимал, как пишутся официальные бумаги. Уточнил только одно:

— Как начать?

— Настоящим докладываю…

Я и начал: